Жук золотой

Летом, после окончания пятого класса, я уговорил маму устроить меня на работу в колхозный склад. Мы перебирали мешки и сколачивали ящики. На заработанное был куплен в Маго мой первый велосипед, подростковый «Школьник». Кстати, его выпускали на Горьковском заводе до 1993 года! А после «Школьника» «Аист»… Следующая мечта. С высоким и длинным, как шея у цапли, рулем! Для накопления на «Аист» потребовалось нечто существенное: два месяца работы на прочистке леса вдоль дороги. Вырубали мелкую поросль молодняка деревьев и кустарника. Порубками руководил лесник дядя Илья Мартынов. Он отмерял делянки. Выполнять непростую работу мне помогал отчим Иосиф. Рубили в два топора, складывали в аккуратные кучки. Дядя Илья потом замерял и выдавал сразу деньги. Как сейчас сказали бы, кэшем. Я сам расписывался в ведомости.

Разумеется, тут же образовались две футбольные команды. Не трудно догадаться, как они назывались. Я играл вратарем и возглавил «Базу». Серега Бурыхин, дружок, был нападающим и стал капитаном команды «Колхоз». Играли на футбольном поле, прямо за Потеряйкиным лесом – территория колхоза. Страсти разгорались нешуточные. Все заканчивалось откровенным мордобоем. Как правило, мы побеждали, и Бурыха, с чьих ног я уверенно перед ударом по воротам снимал мяч, в бессильной злобе начинал меня гасить. Называлось «подковать». То есть незаметно бить по ногам. Все прощалось: хватание за майку, незаметная подножка, но подковывать вратаря никому не разрешалось!

Моя команда немедленно бросалась на защиту своего капитана.

Ряды ломались, начиналась свалка, колхозники гнали базовских со своего поля чуть ли не до самых баков. То есть почти до Шпиля. На перемирие уходило дня три-четыре. Мирились тоже у Шпиля – купались вместе. Наконец, мы приняли решение: строить свое футбольное поле. И мы построили его на огромной поляне в лесу, которая называлась гектаром. По краям гектара росли белые грибы и малина. Отчим Иосиф часто наведывался туда. У охраняемых баков стратегического назначения раскинулись его тайные плантации белых грибов.

Мы разровняли поляну, поставили ворота со штангами и сделали разметку. Я написал письмо двоюродной сестре Лидии в Хабаровск, и она прислала мне замечательную книжку под названием «Футбол. Тренировки». Я учил свою команду играть в футбол по науке. Колхозники, прознав о наших тренировках, подсмеивались над нами.

Кстати. Из другой, как говорится, оперы, но близко.

У нас в деревне те, кто рыбачил на удочки и спиннинги, считались слегка придурковатыми! Рыбачить нужно было сеткой. В крайнем случае на перемет. На спиннинг в деревне рыбачили Иван Маркович Поликутин – директор школы, очкарик и ботан Женя Розов, и Саня Куприк, сын Кирилловны, доморощенный поэт.

Так и занятия футболом. Какие тренировки?! Только больные на голову могут начинать игру с пробежки и зарядки. Вместо того чтобы сразу начинать гнать мяч к воротам.

В конце лета мы пригласили колхозников сыграть на нашем поле.

Они усилили свою команду головорезами. Такими, как Миха Комков и Толька Котельников. Но у нас уже играли стремительный Коля Бурмистров, биток и забияка, и вонзающийся в защиту, как нож в масло, Толя Курашин. По центру шел тараном Бурбыго. Имя его запамятовал. Кажется, Вовка.

Колхозники бегали, словно стадо молодых лосей, за мячом, забывая про защиту. Каждый хотел забить куприкам. Они нас так звали – куприки. Мои очень точно пасовали мяч. Финтили и разыгрывали комбинации. Из ворот я покрикивал, направляя их действия. Колхозников такая стратегия сильно раздражала. Они ничего понять не могли! Первый тайм закончился разгромным счетом восемь, что ли, ноль. Бурыха стоял, выкатив глаза и тяжело дышал. Повода для драки не было. Во-первых, мы предложили судить встречу Усману Мангаеву, самому авторитетному среди нас парню и совсем взрослому уже. Хусаинка, по причине родства с главным судьей исторического матча, участвовать в игре отказался. Во-вторых, Серега просто не мог дойти до штрафной площадки. Мяч у него отбирали.

Бурыха подошел ко мне и протянул руку:

– Ваша взяла! Давай тренироваться вместе.

Я снял перчатку и протянул руку в ответ.

Я играл в настоящих вратарских перчатках, присланных мне тоже из Хабаровска. Когда я стал журналистом и самая комсомольская газета страны посылала меня в рабочие городки писать о якобы новом явлении в молодежной среде – протестных баталиях «квартал на квартал», «пригород на город», «любера на металлистов», я уже знал истоки проблемы. Хотя само явление оказалось шире обыкновенного соперничества и футбольных схваток «база на колхоз».

Дня через три на нашей верфи появился, независимо насвистывая, Женя Розов. Мы сидели с Хусаинкой у плота, не зная, что делать дальше. То ли бросить все как есть? То ли достраивать гробину? Как выразился Лупейкин.

Женя подслеповато щурился. У него уже тогда было неважное зрение. Потом достал несколько листочков. Чертежи, блестяще им выполненные с помощью готовальни и туши. Плот. Он назвал его Кон-Тики-Пыку.

Мы чуть не задохнулись. Ничего себе! Даже название придумал. Я спросил: