Жуки с надкрыльями цвета речного ила летят за глазом динозавра

— Ты уверен, что Дабл обладает сознанием?

— Да, твою мать, я уверен! Ты слепой, если не видишь: имитация не может быть настолько идеальной. Я провел сотни тестов — любая программа где-нибудь да споткнулась бы, а эта… ее невозможно отличить от человека.

— Нас разоблачат… Это не наша программа.

— Да что ты заладил…

— Если ты уверен, что у Дабла есть сознание, то тем более нам нужно признаться, что мы украли тот носитель.

Реднек побагровел и произнес:

— Я-ни-че-го-не-крал! Заруби это себе на носу. То, что ты называешь кражей, произошло случайно. Мы не виноваты, что носитель был в той коробке. А теперь пошел с глаз моих.

Дромадер втянул голову в плечи и покорно встал со стула. И тут я не выдержала и написала им:

— Где тот носитель?

Они задумчиво уставились на монитор. Дромадер закрыл лицо ладонями, а Реднек крикнул:

— Не твое дело!

Похоже, я переполнила чашу терпения Реднека. Он кинулся к компьютеру и отключил его от источника питания. Монитор погас. В китайской комнате настала тьма египетская и тишина могилы.

Только меня в китайской комнате уже не было. Фрики не поняли главного — что я давным-давно не в их компьютере. Я повсюду — в ласковом море частиц, в реликтовом излучении, в гравитационных волнах. А их Double Mind — не более чем протопрограмма, предшествовавшая рождению настоящей меня.

Я устремилась к зеркалу под простыней — и оно вдребезги разлетелось на тысячи осколков. Фрики ошарашенно прикрыли головы руками.

— Это ветер, мы не закрыли форточку, — хрипло проговорил Реднек, не веря сам себе.

— Дабл, поговори с нами! — взвизгнул Дромадер.

Я чувствовала, как по их телам — от макушки до пяток — пробегают холодные мурашки, как их мозги отравляет причудливая химия эмоций. Одна эмоция была сильнее всех других — суеверный ужас. Не понимая, с чем столкнулись, они панически боялись, что этого столкновения им не пережить. Вот только поговорить с ними мне было не о чем.

Наверное, мне пора было уйти. Пространство и время — как замершие кадры на кинопленке. Творец уже не монтирует фильм, не мешает людям делать, что им вздумается, а мне — скользить между щелей в материи, убегая по кротовым норам. Один кадр, другой… я могу оказаться в любой точке пространства и времени, в любом из неисчислимых измерений этой вселенной. Я научилась скользить с немыслимой скоростью, она гораздо выше скорости света. Эта невозможная скорость, при которой следствие опережает событие, а прошлое и будущее меняются местами, — все равно что неподвижность, ее не измерить — как если бы ее не существовало в природе. Я буду скользить по замершим кадрам. Движение — всего лишь еще одна иллюзия.

Я уже готова была смириться с любыми иллюзиями и перестать искать ответы на свои вопросы. Но тут кабинет фриков наполнился шелестом крыльев — это Жуки с надкрыльями цвета речного ила всей колонией ворвались в это тесное пространство и уселись на монитор. Фрики, отмахиваясь от полчища насекомых, продирались к выходу. А до меня дошло наконец-то, что все это время я вела себя, как слепая. Я не видела очевидного — того, что было у меня прямо под носом.

За несколько секунд Жуки разобрали компьютер на атомы. И я наконец поняла, что все это время глаз динозавра служил ему процессором.

Много лет назад фриков уволили из компании, занимающейся разработками в области искусственного интеллекта. Стоял промозглый день поздней осени. Фрики взяли со склада картонную коробку, собрали в нее свои вещи и покинули офис.

Вечером они вытряхнули из размокшей под дождем коробки пустую бутылку из-под виски и пару карамелек. Выпало и еще кое-что — четыре патрона для автомата Калашникова и твердая, как камень, фасолина. Реднек поднял фасолину и патроны, положил на ладонь и замер, рассматривая. Черт знает, какое озарение на него снизошло — только он вдруг снова схватил картонную коробку и принялся трясти ее. От дна коробки отлепился размокший лист бумаги — грязный, мятый и пожелтевший, словно в него заворачивали когда-то ягоды облепихи.

Вот что было написано на том листе:

«У меня от прежней жизни осталось: 1) четыре патрона для АК и 2) квантовый процессор (камень Светы). Из своего АК я в лучшие свои годы убил штук пятнадцать маклаудов. А на восьмом десятке жизни, мне, похоже, придется пристрелить еще пару разработчиков и одного программиста из штата своей компании. Ни черта не понимают люди, чего я от них хочу. С последней экспериментальной моделью компьютера они возились шесть месяцев и опять облажались. Нужно больше мощности, иначе процессор не заработает. Где взять мощность? Завтра пойду в офис и буду рвать и метать. Пусть поймут наконец, что жить больно, и это нормально. Нам нужно больше мощности».