Жуков. Портрет на фоне эпохи

Дан сей Заместителю НКВД СССР т. Меркулову В.Н. в том, что он является Уполномоченным Государственного Комитета Обороны по специальным делам. Тов. Меркулову поручается совместно с членом Военного Совета Ленинградского фронта тов. Кузнецовым тщательно проверить дело подготовки взрыва и уничтожения предприятий, важных сооружений и мостов в Ленинграде на случай вынужденного отхода наших войск из Ленинградского района. Военный Совет Ленинградского фронта, а также партийные и советские работники Ленинграда обязаны оказывать т. Меркулову В.Н. всяческую помощь».

Но, хотя Ленинград и останется заминированным до 1943 года, Сталин всецело поддерживал Жукова. Он убедился в беспомощности Жданова, Ворошилова и Попова. Двум последним он открыто выражал свое презрение в паре десятков телеграмм, посланных в августе и сентябре: «…если Вы ничего не будете делать для того, чтобы требовать от своих подчиненных, а будете только статистом, передающим жалобы армий, Вам придется тогда через несколько дней сдавать Ленинград» (28 августа). «Откуда у них такая бездна пассивности и чисто деревенской покорности судьбе?» (29 августа). «Ставка считает тактику Ленинградского фронта пагубной для фронта. Ленинградский фронт занят только одним, как бы отступить и найти новые рубежи для отступления. Не пора ли кончать с героями отступления?»[454] (1 сентября).

Конечно, Жукову не удалось снять блокаду Ленинграда. У него не хватило времени. Данная цель была осуществима только при поддержке 54-й армии маршала Кулика, находившейся вне кольца окружения. Кулик, после долгих отговорок, 10 сентября, за два дня до приезда Жукова, предпринял атаку на Синявино и Мгу. Но отсутствие воли и, как кажется, достаточного количества артиллерии не позволило ему достичь успеха. 15 сентября Жуков попросил его предпринять на следующий день новую атаку. Кулик отказался, ссылаясь на вчерашнюю атаку немцев в направлении Шлиссельбурга. Жуков сухо ответил ему: «Противник не в наступление переходил, а вел ночную силовую разведку! Каждую разведку или мелкие действия врага некоторые, к сожалению, принимают за наступление. […] Понял, что рассчитывать на активный маневр с вашей стороны не могу. Буду решать задачу сам. […] По-моему, на вашем месте Суворов поступил бы иначе. Извините за прямоту, но мне не до дипломатии. Желаю всего лучшего»[455].

Несмотря на требование Сталина от 16 сентября, Кулик предпринял новую атаку только 18-го. 20-го вождь предложил включить его армию в Ленинградский фронт, подчинив ее Жукову. Кулик отказался. Удивляет терпение Сталина. Но в конце концов он все-таки сделал выбор между профессиональной компетентностью и политической преданностью старого соратника в пользу первой: 24 сентября на место Кулика был назначен Хозин, человек Жукова. Чтобы быть справедливым к Кулику, который будет понижен в звании до генерал-майора, его наступление, при всей своей несогласованности, напугало Лееба, который для его отражения запросил – и получил – ценные подкрепления, прибывшие из рейха; он отложил отправку под Москву моторизованного корпуса и, главное, перебросил на 100 км на восток одну танковую и одну пехотную дивизии, теснившие на западе армию Федюнинского.

Лееб упустил свой шанс овладеть Ленинградом: ему помешали наступление на Москву (операция «Тайфун») и усилившееся сопротивление русских. Другой возможности у него уже не будет. Заслугу этого «Чуда на Неве» Сталин в значительной степени припишет Жукову. Может быть, кто-то скажет, что лекарство – террор против своих же войск – и его неизбежное следствие – сохранение блокады и голод – были хуже болезни – захвата города немцами. В таком случае достаточно будет напомнить директиву Гитлера от 22 сентября, в которой определяется будущее Ленинграда: «…фюрер решил стереть город Петербург с лица земли. После поражения советской России нет никакого интереса для дальнейшего существования этого населённого пункта». 7 мая 1995 года сотни оставшихся в живых блокадников устроили демонстрацию в Московском парке Победы (в Санкт-Петербурге) в связи с открытием памятника Жукову. Но их протест был направлен не против прославления Жукова, человека, спасшего город и их жизни, а против того, что статуя поставлена на постамент, на котором прежде стоял памятник Сталину.

Глава 13 Октябрьской ночью