Журавли над школой

ПИСЬМО ИЗ АРМИИ

«Дорогие ребята!

Не скрою: было очень приятно получить от вас неожиданное письмо. Да, я учился в школе имени Николая Гастелло и был начальником штаба отряда красных следопытов «Сокол», который разыскивал малоизвестных героев войны. И альбом, который вас так заинтересовал, составляли мы с Колей Марковым. Просидели над ним больше месяца. Я рад, что он вам пригодился. Конечно, всего в альбоме не расскажешь, но я с удовольствием отвечу на все ваши вопросы и введу в курс дела.

Кстати, на какой парте вы сидите? Если в третьем ряду у окна, то как раз на ней сидел я со своим приятелем Колькой Марковым. Если поднять крышку и взглянуть попристальнее, то и сейчас, поди, можно увидеть на стенке, ближе к левому уголку, старательно вырезанные наши инициалы.

Ладно, оставим воспоминания и перейдем к существу. Вы спрашиваете, почему я после десятого класса сразу же пошел в военное училище. За этим вопросом я чувствую и второй: что же не попытался поступить в институт? И почему именно в это училище — в Рязанское десантное? Что повлияло на мой выбор?

Скажу честно: помог мне наш следопытский отряд «Сокол». Я благодарен ему за это. Многие ребята из нашего класса пошли в военные училища, и никто не жалеет. Представьте себе наши походы по местам боевой славы, ночевки в палатках, форсированные марши, ужин у костра. Мы научились подниматься по тревоге и сниматься с места стоянки за несколько минут. Скажу о себе: в училище мне легко. Ко многим трудностям я привык еще в отряде.

Почему я выбрал десантное училище? Да потому, что десантники совершают рейды в тыл врага, а весь наш следопытский поиск тоже был связан с людьми, действовавшими за линией фронта.

Вот, кажется, и все. Теперь о нашем поиске и о Рыжей Галке. Тут уж придется вам набраться терпения. Разговор будет длинным.

РЫЖАЯ ГАЛКА

В ту пору все мы мечтали о полете в космос. У каждого над кроватью или над письменным столом висела фотография первого космонавта Юрия Гагарина. Мы завидовали Юрке Рогову, которого в нашем классе называли неизменно — Юрка Гагарин-Рогов. А я был просто Алешей.

Космический век принес с собой новые игры и увлечения. Мы мечтали о полетах в космос, с жадностью читали книги о приключениях юных космонавтов, строили и пытались запустить в небо баллистические ракеты. Но ракеты взрывались и сгорали или на земле, или едва оторвавшись от нее. Несмотря на неудачи, все мы — и мальчишки и девчонки — продолжали увлекаться космосом, по ночам рассматривали в самодельные подзорные трубы Луну, а днем, едва прибежав из школы, конструировали космические корабли. Из всей наш: ей компании только одна Галка Шумилова была равнодушна к космосу.

Галка любила гонять голубей. Может быть, потому, что в этот момент она оставалась одна. Только голуби. И больше никого. На людях моей однокласснице было хуже.

Она забиралась на крышу сарая, открывала дверцу обширной, обитой с двух сторон железной сеткой клетки, выпускала голубей и брала в руки длинную бамбуковую палку от старого удилища. Взмах палкой с привязанной на ее тонком конце тряпкой — и птицы взмывали вверх. Я понимал Галку. Следя, как в голубом бескрайнем небе, сверкая на солнце разноцветным оперением, летали по кругу голуби, можно забыть все: и горе, и обиды, и эту неприятную приставку к своему имени — Рыжая Галка.

Хотя космические увлечения по-прежнему занимали большую часть нашего свободного от школьных занятий времени, я постепенно начал завидовать Галке. Но мама не разрешала мне заводить голубей: боялась, что я заброшу учебу в школе, нахватаю двоек. Ей казалось: зряшное это дело — голубей гонять. «Хватит с тебя ракет», — говорила она. Папа в наш спор не вмешивался. И мне оставалось лишь одно — наблюдать, как Галкины голуби озорно кувыркались, взмывали вверх, улетали к стоявшим вдали животноводческим фермам, а потом вдруг возвращались назад и начинали кружить над сараем.

Иногда я подходил так близко, что Галка замечала меня и приглашала к себе на крышу сарая.

— Чего стоишь? — кричала она. — Полезай ко мне. Отсюда виднее.

Я торопливо карабкался по шаткой лесенке и становился рядом с Галкой. Она не была жадной. Понимала, что мне очень хочется погонять голубей, и сама передавала мне в руки палку:

— На. Я отдохну пока.

Я брал палку и бросал благодарный взгляд на Галку. Но голуби словно понимали, что ими управляет не хозяин. Они начинали снижаться. Каждый норовил поскорее усесться на клетку. Я отчаянно махал палкой.

Галка садилась на корточки и, поглядывая в небо, подсказывала:

— Вон того, того шугани, сизокрылого. Садится. Зажирел. Совсем летать не хочет. Пугни, пугни его. Не бойся.

Отдохнув, Галка брала из моих рук палку и говорила:

— Ладно, хватит. Ничего у тебя не выходит. Не слушаются они тебя. Иди теперь. А то мать увидит — ругать будет.

Она все знала. Или обо всем догадывалась.