Журавли. Рассказы

Но всему настает конец. К утру стихло. С горы на песчаную косу, где были причалены лодки, стекали широкие ручьи лишней воды. Невонка, преодолев все преграды, страстным стремлением падала в объятия Ангары. С восходом солнца небо прояснилось, тайга ожила. Первые утренние лучи, как в награду за ночные потери, одарили лес мириадами драгоценно сияющих алмазных капелек. Кони, как ни в чем не бывало, разгуливали по зеленой поляне у кромки леса. Глядя на их важную, размеренную поступь, доброжелательное помахивание хвостами, которыми они отгоняли оводов, трудно было представить, что совсем недавно в ночной тьме, прорезаемой лезвиями молний, они, порвав коновязи, с оскаленными мордами, пытаясь спрятаться от непогоды, убегали под полог тайги.

Мужики разводили костры и развешивали одежду на просушку, ополаскивали лица холодной ангарской водой, перекусывали наскоро, чем Бог послал, однако, и студеная сибирская водичка не освежала, не помогала от бессонной ночи, многим зевота перекашивала рты. Но застучали топоры, запели пилы – на баркасы заново крепили груз.

– Вот, Господи, ливень так ливень! Давненько такого не видел, – начал разговор пожилой погонщик.

– Да уж, сейчас речки вздуются, берегов не увидишь, – согласно добавил второй.

На востоке лилово замерцал небосвод, из-за леса выкатилось солнце. Оно, медленно поднимаясь над таежными сопками, прямо на глазах увеличивалось в размерах и быстро высушивало утреннюю росу. По песчаной косе у самой воды сновали кулики, хватая клювами выброшенную на берег мелкую рыбешку. Ровную как стекло поверхность воды вдруг с шумом разбивала, почуяв утреннюю зарю, разрезвившаяся крупная рыба. Казалось, день наступил мгновенно.

Догорали костры, вещи собраны. В дорогу. Миша Беловодов подошел к Алексею.

– Алексей Ильич! Надо бы груз еще раз проверить, не пришлось бы заново крепить.

– Это почему же, Михаил? Я сам проверял, все было в порядке.

– Поплывем по порогам, Алексей Ильич. Они, правда, не очень крутые, но длинные.

– Мартын, – обратился Алексей к Шпанбергу, – необходимо проверить в лодках и баркасах всю поклажу. Может, придется перевязать…

– С чего это вдруг?

– Пороги впереди.

– Ну и что? Может, прикажешь мне и господина капитана перевязать? – В злой улыбке на свою же никчемную шутку он оскалил длинные желтые зубы.

– Иван Иванович пороги по берегу объедет на лошадях.

– Ладно, лейтенант, будь по-твоему, раз настаиваешь. Сейчас посмотрим поклажу, – и тут же истерично закричал: – Чаплин! Где ты шляешься, черт тебя побери!

– Да здесь я! – крикнул в ответ Чаплин, буквально сваливаясь с крутого речного откоса.

– Чего ты там делаешь?

– Лодки конопатим, сильно их ночью потрепало.

– Проверь со своими молодцами поклажу на лодках, на предмет крепления. Говорят, пороги впереди.

– Есть проверить, господин лейтенант!

Когда Чаплин отправился проверять поклажу, Шпанберг, доверительно понизив голос, спросил Алексея:

– Послушайте, Алексей Ильич, давненько хочу вас спросить…

– О чем?

– Какая-то дружба у вас с этим парнем странная. Сколько его не гоню к передним лодкам, все он рядом с вами оказывается.

Алексей рассмеялся.

– Или я рядом с ним. А почему он вам не нравится, Мартын Петрович? Парень как парень, сообразительный, многое знает о местных привычках и традициях.

– Может быть, может быть, – разочарованно протянул Шпанберг. – Только морда у него больно разбойничья.

– Да бросьте вы. Обычный русский мужик, совсем еще молодой.

– Намекаете на то, что я не русский? И уже не так молод?

– Перестаньте, Мартын Петрович, цепляться к словам.

– Ладно, ладно, лейтенант. Я не цепляюсь. Просто привык говорить то, что думаю. А морда у вашего Беловодова все-таки и вправду разбойничья… – подытожил Шпанберг и, постукивая рукояткой нагайки о сапог, вразвалочку пошел вдоль берега.

Ангара в месте впадения в нее Илима расширяется до полутора верст, казалось, эта другая таежная река напором своего течения размывает правый берег несравненной Ангары.

Весь день экспедиция переправлялась к устью Илима. Опасная глубина и быстрое течение забирали силы у людей. Наконец, караван лодок выстроился вдоль Илима и остановился. Впереди был слышен шум.

– Что это там шумит, Михаил? – спросил Чириков.

– Симахинский порог, Алексей Ильич.

– А разве на Илиме тоже есть пороги?

– Илим в основном тихий, течение медленное, но есть один порог перед устьем – всем порогам порог.

– Чем же он знаменит?

– Да особо ничем, однако многие смельчаки головы здесь положили. Мало кто знает здешнее русло, только опытные лоцманы.

– Надо же. На такой спокойной речке – и такие препятствия.

– Илим – это не речка. Это река. Не случайно первые поселенцы на Илиме основали здесь столько деревень.

– Расскажи о пороге подробнее.