Журавлик - гордая птица (СИ)

В понедельник утром Белла, как всегда, уехала на занятия. Когда в обед, во время большого перерыва между лекциями, девушка попыталась дозвониться до своего парня, трубку никто не взял, а потом и вовсе холодный голос автоответчика сообщил о недоступности данного номера. Это было странно и обидно — Эдвард всегда отвечал на её звонки. Откуда же было знать девушке, что, пока она глотала пыль в душных аудиториях на лекциях, события в её городке развивались по совершенно непредусмотренному ей и Эдвардом Калленом сценарию. Изабелла, ещё утром сидя в вагоне электрички, конечно же, не могла видеть, что в то время, когда поезд, набирая скорость, вёз её в Москву, в подъезд новой, только недавно отстроенной высотки вошла женщина. Если бы кто-нибудь сейчас встретился на её пути и не поленился заглянуть ей в глаза, то увидел бы там целую гамму эмоций: страх, сомнение, вдруг сменяющееся решимостью. А потом вдруг в её взгляде начинала проскальзывать вина. Потом опять появлялось сомнение… Но уверенность в правильности того, что она должна сейчас сделать, возобладала над остальными чувствами, и женщина решительным шагом направилась к лифту. Зайдя туда, она нажала кнопку нужного этажа, и, когда лифт, дёрнувшись, начал подниматься, устало опустила веки. Она не спала всю ночь, планируя свою речь, подбирая нужные доводы и слова, чтобы убедить предполагаемого собеседника в своей правоте. Наконец, лифт остановился. Незнакомка вышла, но вдруг замедлила шаг, словно обдумывая дальнейшие действия. На миг ей показалось, будто решимость, кипевшая в ней ещё с вечера предыдущего дня, вдруг испарилась.

«Она не простит!» — вертелась в голове назойливая мысль. Но, откинув в сторону сомнения и страх, незнакомка решительно направилась к нужной квартире. Эта особа вообще была дамой решительной, и, если требовалось, прилагала максимум усилий, добиваясь своего. А уж если речь шла о судьбе её дочери… Тут уж женщина точно не могла сидеть, сложа руки, потому что не могла даже представить себе такую ситуацию, в которой она бы добровольно отпустила свою девочку в другую страну на постоянное проживание.

Нажав на клавишу звонка, женщина принялась ждать, когда ей откроют. Наконец, дверь отворилась, и на пороге появился молодой человек лет девятнадцати — двадцати.

« А он действительно красив, — мелькнула в голове мысль. — Дочка верно говорила».

Гостья вдруг вспомнила, как светились глаза её дочери, когда она рассказывала о своём парне.

— Здравствуйте, — парень говорил с заметным акцентом. — Вы ко мне?

— Здравствуй. Ну, если ты — Эдвард Каллен, то — да, к тебе.

— Проходите, пожалуйста.

Женщина прошла в квартиру, осматриваясь по сторонам.

Парень заметил это, и, словно извиняясь, произнёс:

— Извините, если обстановка кажется вам немного неуютной. Это — съёмная квартира. Мы здесь на время. Если вы хотели поговорить, давайте пройдём на кухню. Со мной живёт бабушка, она прилегла отдохнуть: возраст, знаете ли. А на кухне нас будет не так слышно. Чай? Кофе?

— Чай, если можно.

— Конечно, проходите, я сейчас.

«Вежливый, — подумалось женщине. — И, кажется, хороший парень. Только это ничего не меняет! Как же тебе всё объяснить-то, вежливый и хороший, чтобы тебя из нашего городка просто ветром сдуло?»

— А ты хорошо говоришь на русском, — сказала она уже вслух, — хотя акцент, конечно, есть.

— Моя бабушка из России. Она и уехала в Америку совсем молодой, но русский язык не забыла и сделала всё, чтобы её сын, наш отец, и мы с братом и сестрой хорошо владели им.

— Ясно. Прости, я не представилась. Маргарита Журавлёва, мама Беллы, Изабеллы Журавлёвой.

— О-о, вы — мама Crane. Ох, простите, я иногда её так называю, — Эдвард смутился. — Просто «crane» с английского переводится, как «журавль».

— Да, знаю, Белла рассказывала. Я не об этом хотела с тобой поговорить.

— Я слушаю вас.

— Скажи, как ты относишься к моей дочери? — осторожно начала Маргарита.

— Я… — молодой человек растерялся. — Она мне нравится. Очень сильно.

— А теперь подумай и ответь, какое будущее для вас двоих ты видишь?

— Я не знаю, что будет дальше, но я хотел бы, чтобы наши отношения продолжались. Мы решили, что хотим быть вместе.

— Каким образом, интересно? — женщина хмыкнула. — Ты в Америке, она здесь. Ты скоро уедешь, разбив девочке сердце. И что потом?

— Я ещё приеду к ней и, надеюсь, она тоже приедет ко мне в США.

— Зачем? Ты же, вроде, неглупый парень. Должен же понимать, что вы слишком разные, слишком далеки друг от друга во всех смыслах. Хорошо, я допускаю, что вы решите быть вместе, что она решится на то, чтобы жить с тобой, — женщина запнулась, — в Форксе? Так, кажется, называется то место, где ты живёшь? Но, ты думаешь, она будет счастлива там? Другая страна, другие нравы, другой менталитет, в конце концов.

— А, может, дело не в other manners? — Эдвард волновался и путал английские и русские слова. — Простите. Может, проблема не в других нравах? Может, дело в вас, и вы просто не хотите отпускать Беллу так далеко от себя?