Журавлик - гордая птица (СИ)

«Она так и сказала: „С ребёнком“, — лихорадочно размышляла девушка, — не с беременностью, не с плодом, не с ситуацией, а именно: „С ребёнком“. Как будто там, внутри меня, уже полноценный человечек с ручками и ножками, а не малюсенький бесформенный комочек. Но это же мой комочек, мой и Эдварда. Только от меня сейчас зависит, станет ли он полностью сформировавшимся плодом. И есть ли у меня такое право — отнимать у него жизнь? Да и смогу ли я вообще это сделать?! Но ведь мне всего восемнадцать! Как поднимать ребёнка одной в таком возрасте, не имея даже законченного образования на данный момент?!»

Изабелла устало прикрыла глаза. И в ту же минуту осознание быстро и жёстко, как таран, ворвалось в скачущие в беспорядке мысли: она просто не сможет. Не хватит у неё духу загубить собственного ребёнка. Он же её, только её! Эта кроха сейчас — самый близкий ей человечек. Ближе некуда, прямо в её животе. И от осознания такой простой, но важной истины на душе вдруг стало так тепло и уютно, что на глазах выступили благие слёзы. Рука непроизвольно потянулась к животу и замерла там, привыкая к новым ощущениям.

Белла подняла глаза на врача и, чётко проговаривая каждое слово, произнесла:

— Я оставляю ребёнка.

Доктор только улыбнулась и, протянув руку, тихонько сжала пальцы Изабеллы.

— Всё будет хорошо, — ласково сказала Вера Михайловна. — Ты — смелая и очень мудрая девочка. Я так надеялась, что решение, принятое тобой, будет верным! И я не ошиблась.

========== Главa 5. Часть 2. С апреля по октябрь ==========

Начало октября 2005 года

Если бы встретились мы с тобой,

Я бы спросила, как ты живёшь?

Так ли, как раньше, ты веришь в ложь?

Ложь, что сломала нас той весной…

Я бы взглянула в глаза твои.

Я бы спросила тебя: «Зачем

Пообещал ты мне сладкий плен,

Сразу забыв о своей любви?»

Хочешь узнать, чем сейчас живу?

Чудом, что быстро во мне растёт.

Сильно пинается мне в живот

Чудо не в сказке, а наяву.

Крохотной ножкой то тут, то там

Маму толкает свою порой.

Как же хотела бы я, родной,

Дать ощутить и твоим рукам

Ношу, что стала ценней всего,

Мамино солнце, что нет светлей…

Был бы ладони он рад твоей,

Если б и ты мог любить его….

Изабелла сидела на скамейке в старом парке, находившемся недалеко от её дома. На дворе было начало октября. Листопад, круживший в воздухе, застелил пешеходные дорожки красно-жёлтым ковром.

Положив руку на живот, который за прошедшие месяцы увеличился в размерах и был заметен теперь даже под свободной одеждой, девушка начала считать внутренние толчки, которые так старательно дарил ей малыш. Она досчитала до пяти и улыбнулась. Белла была уже на шестом месяце беременности. За время, в течение которого девушка находилась в положении, она расцвела. Многие её знакомые обращали внимание на то, как Белла похорошела. Беременность невероятно шла ей.

Сейчас на лице девушки то блуждала улыбка, то появлялось задумчивое выражение: воспоминания о прошедших месяцах крутились в голове.

Апрель.

Изабелла сидит, обнявшись с бабушкой. Женщина только что узнала о беременности внучки. После многочисленных охов, ахов и потоков слёз, бабушка шепчет Белле слова поддержки. Она с ней. Она не оставит её и поможет ухаживать за малышом. Белла слышит такие важные сейчас для неё слова: «Это твой ребёнок, Белла. И, чтобы ни случилось, я знаю, ты будешь любить этого малыша. И я буду».

Вот Белла видит себя в компании не только Танечки, но родителей. Судорожно сцепив побелевшие пальцы и опустив голову, она шепчет, что ждёт ребёнка. Папа, ахнув, смотрит на неё шокированным взглядом. Мать, с трудом разжав непослушные губы, спрашивает:

— Отец — тот парень, о котором ты мне рассказывала?

— Да. Это Эдвард, — Изабелла кивает, рассматривая половицы паркета.

— И где же он сейчас? — спрашивает отец.

— Мы расстались, когда я ещё не знала о беременности. Сообщать ему не стану. Да и новость эта, думаю, не сильно бы его обрадовала.

— И что теперь, дочка? — голос матери становится громче, в нём явно проскальзывают истерические нотки. — Может, мы решим эту проблему и забудем обо всём?

— Что?! Нет! Я не буду этого делать! — срывая голос, кричит девушка.

— Рита, ты в своём уме? Это же грех большой! — восклицает Танечка, вскочив со своего кресла.

— Да, тяжёлый грех! Знаю, мама, — отвечает Маргарита с горечью. — Но она так молода! Неужели ты не понимаешь, как изменится жизнь Изабеллы, если она оставит этого ребёнка? Она не замужем, заканчивает только первый курс института, и на тебе — ребёнок. Это просто…

— Рита! — одёргивает жену Николай Журавлёв. Он редко позволял себе разговаривать с ней в подобном тоне, и сейчас именно такой момент — кто-то должен привести мать Беллы в чувство. — Если наша девочка так решила, значит, она выносит и родит малыша! И станет ему замечательной матерью! А отец… Да Бог с ним! Мы-то ей на что? Поможем, чем сможем. Что, я не обеспечу собственного внука или внучку? В общем, дочь, я с тобой. Можешь на меня надеяться.

Белла кидается к отцу, не словами, а горячими объятиями выражая то, как она благодарна ему за поддержку.