Журавлиная ночь

…А Кременецкий был в шоке… Зачем Моисей поставил его в такое опасное положение? Не поверил сразу, не почувствовал возможного союзника? Наконец, сам не понимает, что для такого человека — оказаться в сумасшедшем доме? И — винный перегар! Можно ли было представить?..

И будто сквозь туман долетало: кто-то возмущался «нынешней молодёжью» в лице его, Кременецкого…

(«Но то… Обо мне… — начал Кламонтов. — Откуда он взял мою фамилию?»

«Да, страшно, — ответил Вин Барг. — И отвлекаться нельзя…»

«А то вдруг… срочно действовать, — согласился Кламонтов. — Когда ничего не готово…»)

…И вдруг — опять истошный крик… раздался в дальнем конце того вагона!

Кременецкий выглянул в проход — и увидел: из туалета спиной вперед вылетел Моисей, сбив с ног проводника, и обдав его штаны горячим чаем из стакана, который тот рассматривал на просвет…

(«Или… просто бежать отсюда? Схватить пакеты — и в другой вагон? А сойти — где попало? А то и… прыгать сейчас, как есть?»)

— Бритва… докрасна раскалилась… — прохрипел Моисей, поднимаясь. — С током у вас что-то…

— Бритва губной помадой вымазана, — ответил проводник, вставая с уже пустым стаканом. Раздался смех. — А в чае, который ты заварил, какой-то мусор плавает, вот все и недовольны. По законному билету надо ездить, как положено — а не просить подвезти за услуги по заварке чая…

(Но… как это? Кто же он тогда?)

— Ну, так я… билет потерял, — объяснил Моисей. — А как раз был в этот вагон. Видели же, место пустое оставалось? А это мы сейчас исправим. Пойдёмте в ваше купе…

И тут… Странно: время будто ускорились, как в записи (хотя — прямая связь, пусть через двое резервных суток) — и мельком понеслось дальнейшее: как там, в купе, Моисей извинялся, отжимал прямо в окно штаны проводника, натягивал их на что-то для просушки; проводник же переодевался в другую одежду — а тем временем поезд тронулся… И затем проводник, выйдя из купе, взялся снова заваривать чай — а Моисей пошёл обратно к своему месту (на которое, как говорил, потерял билет). Кременецкий уже с тревогой ждал его приближения — не рискуя встретиться даже взглядом, и не зная, что думать после происшедшего…

…— Это вы рассказывали про векторы и факторы? — как ни в чём не бывало, спросил сосед с нижней полки.

— Да, я, — лицо Моисея обрело прежнее, чуть надменное выражение.

— Так вот, я не понял насчёт расширения Вселенной… Может быть, объясните ещё раз: как и какие факторы с ним связаны?

— Что? Ах, факторы… — тут вагон заметно тряхнуло, и Моисей предложил — Давайте сядем. Так вот, начинается всё с ГВ-источника, из которого 4 миллиарда лет назад пошло расширение созвездия Девы… Нет, извините, я хотел сказать — что он в созвездии Девы находится, а пошло от него расширение Вселенной…

Слова Моисея вмиг вывели Кременецкого из шока, смахнув остатки наваждений… Нет, не мог учёный, тем более, занятый секретными исследованиями (и даже просто образованный человек) — так ошибаться!..

— …Ну, и пока свет от него дошёл до нас, — продолжал Моисей, — он сдвинулся по небу, и между направлениями на настоящий и на видимый ГВ-источник возник μ-фактор, то есть угол сдвига. А поскольку само время распространяется мгновенно — навстречу взгляду наблюдателя от той и другой точки на небе исходит ζ-фактор, а μ-фактор направлен от нас. Вот вам и противофакторность…

«Всё абсолютно не так! — понял Кременецкий. — Но… как же то, что я слышал тогда?»

— А «¾-пространственность ζ-фактора»? — спросил сосед по вагону о чём-то, что Кременецкий слышал впервые.

— Ну, так в абсолютной Вселенной четыре измерения, а тут только три, вот и выходит три четверти, — невозмутимо ответил Моисей.

— А «²/₃ противополукружности κ-градуса»?.. (И это, видимо, относилось к той части разговора, которую Кременецкий проспал.)…Или как там?

— Это… Ну, в общем… Слушайте, я этого не говорил! Это вы спутали градусы Кельвина — они по-гречески с буквы «каппа» начинаются — и круговую противофакторность искривлённого мира…

— А раньше говорили про линейную? Но почему? У нас же как раз искривлённый мир…

На это Моисей не ответил. И в том вагоне стало странно тихо — лишь доносился ритмичный стук колёс.

— Да вы вообще кто? — вдруг громко закричал Моисей. — И что вы в этом понимаете? Граждане, это какой-то хулиган!

— Зря вы так думаете, — спокойно ответил пассажир с нижней полки. — Понимаю я в этом не так уж мало. А если вы имеете в виду синяк пол глазом — так это связано с работой. Я же говорил: я по профессии герпетолог, работаю со змеями. И пусть моя работа не так впечатляет, как эта ваша противофакторность — зато она даёт практический выход в медицину. Правда, у некоторых змей есть привычка бросаться на любой блестящий предмет — которым бывает, например, глаз исследователя… В общем, как говорят у нас в лаборатории: они «радуют глаз не только своей окраской». Бывает, если не убережёшься… Итак, вы говорите: центр расширяющейся Вселенной находится в созвездии Девы?

— Да, это новейшие научные данные, — хотел, видимо, с гордостью ответить Моисей, но прозвучало уже неуверенно.