Журнал Двести

Беседа между подчеркнуто галантным (хотя и мокрым) мужчиной и воспрявшей духом женщиной велась, разумеется, на еврейском языке. На львовско-одесском диалекте — из уважения собеседников друг к другу. Они обсудили вчерашнюю церемонию награждения, что состоялась в рамках знаменитой конференции "Интерпресскон". Точнее, определенные странности, удивлявшие обоих. Нет, не было ничего странного в том, почему Нобелевский комитет решился-таки перенести церемонию из забытого Богом Стокгольма в престижный Репино. Но чем вызвано столь яростное возмущение значительной части гостей конференции? Неужели эти люди всерьез опасались, что Нобелевская премия может хоть как-то потеснить приз "Гамбургский Счет" (вожделенный для любого писателя контейнер в форме боксерской перчатки, содержащий десять килограмм плутония)? Смешно. Ведь масштабы премий несопоставимы! Далее — кто посмел похитить деньги, торжественно прибывшие из Стокгольма? В результате господин Сидорович, организатор конференции, вынужден был гасить скандал, вынув из бюджета незапланированные сто тысяч долларов — ничтожная, конечно, сумма для возглавляемого им банка, и все же. Наконец, откуда в роскошном Репино взялось столько нищих? Нищие буквально атаковали счастливого нобелевского лауреата, и тот покорно раздал им всю полученную премию — в течение одного вечера…

5. ТОЖЕ ФАНТАСТ

Да, разговор получился.

Даже несмотря на то, что Ольга Ларионова была ненастоящей. Настоящая Ольга Ларионова в этот момент находилась у себя дома. Она обиделась на второсортных редакторов, публикующих в своих третьеразрядных журналах фантазии далеко не первоклассных писателей, и правильно сделала.

Мало того, собеседник пана Лема вообще не был женщиной. Или если выразиться точнее — собеседница пана Лема была мужчиной, переодетым женщиной.

По-видимому, пришло время раскрыть некоторые из тайн. Человека, подставившего ножку великому писателю, звали Борис Штерн — он тоже был фантастом, а кроме того, входил в оргкомитет конференции "Интерпресскон", заседал в жюри премии "Гамбургский Счет" и являлся действительным членом Нобелевского комитета. Дело в том, что Борис терпеть не мог заниматься общественной работой, поэтому его всюду и выбирали. Из-за болезненной интеллигентности он не умел отказываться. Только таких людей, кстати, и надо включать в различные жюри и комитеты, в этом состоит истинно государственный подход. Сам он живет в Киеве, что особенно удобно для руководителей тех иностранных органов, в которых он членствует. Писатель Штерн, если уж зашла о нем речь, на самом деле никакой не еврей (в отличие от Лема), хоть и с Украины. Однако такой же наш, как и пан Станислав. Он типичный человек планеты. ЧЬЕЙ ПЛАНЕТЫ? — можно было бы спросить, но сведения теологического характера здесь ни к чему, рассказ о другом.

Всего лишь час назад в репинский филиал Нобелевского комитета поступила конфиденциальная информация от одного из добровольных "помощников". А может, от секретного сотрудника (что совершенно неважно). О том, что готовится похищение Нобелевского лауреата — как раз по пути на банкет а-ля фуршет. Какая из сект фэндома спланировала эту провокацию, осталось неизвестным, так же, как и цель провокации, но меры следовало принять незамедлительно. Вот Борис, единственный трезвый человек из веселой литературной общественности, и бросился спасать любимого писателя. Он неслучайно встал на остановке возле гостиницы "Августейшая", где жил пан Лем, и неслучайно подставил Мастеру ножку. Очень уж подозрительно выглядел подошедший автобус (вполне пригодного, между прочим, маршрута, если довериться номерной табличке) — вместительный, чистенький, с прекрасно отрегулированным двигателем. И без единого пассажира. Прямо-таки фантом, "Летучий Голландец". Короче говоря, Борис принял единственно правильное решение.

А милиционеров, проглоченных этим чудовищем, было жалко.

Вот только непонятно, зачем фантасту Штерну понадобилось маскироваться Ольгой Ларионовой. Он, к сожалению, и сам этого не знал. Возможно, начитался крутосваренных боевиков вроде "Отеля "У погибшего альпиниста", в которых космические супер-Ольги то женщины, то мужчины, и решил, что настоящие герои — такие. Это все из-за неопытности. Впрочем, перевоплощение в обаятельную особу иного пола далось ему легко и естественно, что да, то да. Поэтому в дальнейшем, во избежание путаницы, Бориса Штерна вполне допустимо именовать по-прежнему: "Ольга", "она", "женщина".

Итак, мужчина и женщина, оставшись наедине, беседовали. Много вопросов успели они задать друг другу, пока не вспомнили главный: где же автобус?

6. СЛАВА РЫБАКОВ!

Номерная табличка на автобусе действительно была та, что положено. Опытные милиционеры не сели бы абы куда, это ясно. И умница Лем просто так не перешел бы с шага на бег. Но ехал автобус как-то слишком уж неправильно, писатели-фантасты это в конце концов обнаружили. Прошествовав сквозь пустой салон, они оказались возле кабины водителя.

— Странный какой-то шофер, — проявив проницательность, заметил майор Руденко.