Журнал «Если» 2010 № 2

— А я и не шучу. У меня было шесть пациентов-«двухполюсников». Уверяю вас, что, пообщавшись с ними, я понял, чем руководствовался Консилиум, принимая подобное решение. Двухполюсная мания, видимо, есть не что иное, как человеческая сущность, доведенная до крайности. Вы взялись бы врачевать человеческую сущность, сэр?

— Хорошо, оставим это. Не время углубляться в вопросы философии. Просто я не понимаю, почему же мы тогда искоренили аутизм и шизофрению.

— Потому что их никто не защищал. Консилиум использовал именно такой подход. А «двухполюсники» отстаивали право на свое заболевание.

— Понимаю. Значит, ты считаешь, что мы находимся на границе радиуса действия пришельцев?

— Именно так. Но если бы они изобрели способ перемещения в космосе с большей скоростью, то, возможно, им удалось бы отодвинуть время очередной депрессии, и в этом случае они бы с нами не церемонились.

— Тот тип, который вступил с нами в переговоры, не выглядел угнетенным.

— Видимо, приступ еще не наступил. В то же время его поведение было не очень воинственным.

— «Добро пожаловать на уничтожение!» — процитировал Президент.

— Весь этот разговор почти не имел смысла, если не считать, что он был попыткой извинения.

— Извинения?

— Перед самими собой, я думаю. Разве слова пришельца не звучали так, будто он говорит с самим собой? Лично мне так показалось. Он успокаивал нас, сэр, и давал разъяснения. Туманные, но вполне искренние. Думаю, в этот момент у чужаков еще длился период просветления, и они отдавали себе отчет в том, что покупать чучело лисы глупо.

— Чучело чего?

— Лисы. Эта фраза досталась нам в наследство от «двухполюсников».

— Не понимаю.

— На эту тему есть одна старая притча. Ее автор, Кай Редфилд Джеймисон, была психиатром и одновременно «двухполюсником», и в один из своих маниакальных приступов она купила чучело лисы.

— Но зачем?

— Никто этого так и не узнал, включая ее саму. Просто в угаре маниакального приступа она сочла, что ей во что бы то ни стало нужно чучело лисы.

— Ясно. Ты имеешь в виду, что инопланетянам взбрело в голову уничтожить нас, завладеть Землей и все такое. А поняв, что это нелепо, они возвращаются домой.

— Не знаю, ведь это лишь гипотеза. В таком виде выглядит она, конечно, бредово.

— Но она прекрасно сочетается с фактами.

— Это ничего не значит.

— Знаю, но против фактов не попрешь. Я хоть и живу в пузыре, но я прагматик, Орлан… И что дальше? Как, по-твоему, мы могли бы применить эту теорию на практике?

— Никак. По крайней мере до тех пор, пока не захватим хоть одного живого пришельца.

— А потом?

— А потом можно проверить, верна ли моя теория, и узнать, как ее можно использовать против чужаков. Все равно ничего другого у нас нет и не будет.

— Ну а потом?

— А потом надо раздобыть много-много лития.

* * *

Конечно, мы не знали, действительно ли инопланетяне являются «двухполюсниками», и если да, то носит ли среди них эта болезнь массовый характер. Мы также не знали, произведет ли на них литий тот же эффект, что и на нас. Однако Президент понял смысл моих слов: безумец Орлан заверял, что единственным выходом из сложившейся ситуации могла бы стать попытка излечить врага от психического недуга.

Советник Фудан был бы просто счастлив услышать такой вывод.

* * *

— Ты не хочешь предупредить Президента о том, что намереваешься войти в «клетку»?

— Президент уже на линии, Гал. Подай мне, пожалуйста, руку.

Скафандр был предназначен для обеспечения моей безопасности. Мы уже установили, что пришельцы могут дышать тем же воздухом, что и мы. Но я бы не решился войти в камеру без тяжелого и неудобного облачения, сконструированного для защиты от всех известных нам видов энергии. Дамокл через стеклянную стену камеры заинтересованно наблюдал за процедурой моего одевания. Он наверняка сразу догадался, что я собираюсь навестить его. Ему нравилось разговаривать, но из соображений безопасности мы не давали ему возможности для длинных бесед.

— А может, пригласить на этот контакт всех остальных советников, Орлан? — спросил меня Президент.

— Они уже приглашены, сэр, и через пять минут выйдут на связь. Можно начинать?

— Да-да, вперед, — рассеянно ответил он.

Наверняка в этот момент он общался с Мако по частному каналу, а Мако вместе с сотней своих головорезов находился где-то поблизости от «клетки».

Галимар принялся орудовать пультом управления, и внешняя дверь беззвучно открылась.

Я вошел внутрь камеры. Дверь за мной тут же затворилась. После выравнивания давления открылась вторая, внутренняя дверь. Я миновал и ее, и она тоже сразу закрылась.

Дамокл встретил меня крепким рукопожатием, улыбкой и словами:

— Доктор Орлан, спасибо огромное за то, что посетили меня, я очень рад быть с вами в этот вечер, добро пожаловать в мое маленькое жилище! — Голос его звучал точно так же, как у парламентера.

— Спасибо, взаимно, — как-то по-детски ответил я.

Я чувствовал себя полным идиотом.

— Зовите меня Дамоклом, если хотите. Мое имя трудно произнести на вашем языке, да и к тому же я уже привык… — Он сделал гримасу, видимо, означающую улыбку.

— Значит, Дамокл? Ладно. Давайте-ка присядем.