Журнал «Вокруг Света» №04 за 1971 год

На полчаса приземлились. Ждали расчетного времени посадки. И тут нас рассмешил борттехник. Он чуть отбежал от вертолета, снял свой шлем и стал внимательно слушать тишину. Сказал нам, что хочет засечь момент, когда раскроется парашют над «Союзом». Я глядел на него с сомнением. Явный розыгрыш!

И вдруг — точно: звук, вроде легкого хлопка. Пилот тотчас махнул нам рукой, и мы взлетели.

Скоро летчик сообщил, что вышел с кораблем на связь.

Мы сидели в грузовой кабине, припав к иллюминаторам. «Корабль!» — это борттехник кричал и показывал куда-то вверх.

Ничего не видно! Наконец техник смилостивился и уступил нам свое место у кабины пилота. Мы во все глаза обшаривали горизонт... Сплошные низкие тучи, снова затянувшие небо, и больше ничего.

«Да вот же он, смотрите!» — Летчик протянул вперед руку.

И тут я увидел...

Из-под тучи опускалось округлое яркое тело. Скоро показался и парашют. Корабль плавно шел на посадку.

Тучи, степь, пустота. Ни души. И обожженный яростным пламенем, вернувшийся из других миров рукотворный корабль. Было что-то неописуемо грандиозное во всей этой картине...

Наш вертолет, боясь помешать, метрах в двухстах совершил осторожный облет спускавшегося «Союза». Вот корабль окутали клубы дыма, сработали двигатели мягкой посадки. «Союз» опустился, мягко лег на бок — парашют все еще был наполнен ветром.

Забыв все предосторожности, мы сели и сразу бросились к кораблю. С нами вместе спешили и члены технической группы. Один из них ключом стал открывать люк. Изнутри ему кто-то помогал. Когда люк открылся, на нас пахнуло запахом обжитого человеческого жилья. Из сумрака первым показался заросший, чуть бледноватый Филипченко — командир. Он улыбался. Не успев коснуться земли — наверное, он так ждал этого момента! — командир сразу попадает в яростные объятия друзей. Поцелуи. Из люка показывается инженер Волков. Совсем недавно мы встречались с ним на морских тренировках. А где же Горбатко? Оказывается, где-то под «потолком» корабля и теперь старательно выпутывается из привязных ремней. Помогаем ему. И вот уже весь экипаж на земле, рядом со своим «Союзом».

Странное дело — сейчас корабль, окруженный веселой сумятицей встречающих, не производит впечатления сверхъестественного. Он не особенно велик, почти невзрачен, какой-то домашний...

Но передо мной все еще стоит картина: «Союз» опускается на землю, пронзая тучи, будто вобрав в себя отсветы неистовой плазменной бури.

Сколько еще впереди таких встреч!

Беседу записал наш корр. В. Арсеньев

Судьба портрета

Первый тканый портрет Владимира Ильича Ленина был создан на фабрике «Трехгорная мануфактура» в Москве. Я прочла об этом в очерке Бориса Галина «Портрет», опубликованном в 1955 году. В частности, там шла речь о субботнике на Трехгорке, когда к рабочим приходил Ленин. Говорилось в очерке и о фабричном художнике Храпунове, который вскоре после этого субботника стал делать наброски портрета Ленина.

«В начале тридцатых годов,— писал далее Галин, — по рисунку фабричных художников выткали на жаккардовых станках портрет В. И. Ленина».

По сведениям Б. Галина, в те же годы побывала на Трехгорке делегация зарубежных трудящихся, и одному из делегатов — французу — рабочие подарили ленинский портрет.

На этом история портрета, сотканного на Трехгорке, не закончилась. Много лет спустя, уже после войны, приехали на фабрику новые гости. И вот тогда-то один из них, черноволосый итальянец, рассказал хозяевам о портрете Ленина, будто бы сотканном в России и попавшем на север Италии, к партизанам.

Трехгорцы тут же спросили, не заметил ли их гость случайно, какая была плотность материн у портрета, как были переплетены нити, не стояли ли внизу, у самого края портрета, инициалы художника-ткача. Нет, итальянец не помнил таких подробностей. Помнил он только, что портрет был соткан из черных и белых нитей, а в самом низу было выведено красным: «Вива Ленин!» — «Да здравствует Ленин!» Больше никаких подробностей он не знал, но в одном он и его товарищи — партизаны были твердо уверены: портрет из России.

Трехгорцы тогда задумались над тем, где же могли выткать этот портрет. Вспомнили, что приблизительно в то же время, что и на Трехгорке, портрет Ленина делали и на другой московской фабрике. Но там он был многокрасочный, на шелку. Трехгорский же портрет был на ткани в две краски: черную и белую. Одно смущало: каким образом ленинский портрет попал в Италию, ведь дарили-то его французу. Но и на это итальянец ничего не мог ответить. Он только улыбнулся и взмахнул рукой — мол, Ленин шагнул через горы.

Итак, портрет, о котором говорил итальянец, скорее всего был соткан на Трехгорке. Ведь о существовании других тканевых черно-белых портретов ничего не известно. Как же сложилась его судьба, как он попал в суровую военную пору в партизанский отряд на север Италии?

Начинать поиски нужно было с Трехгорки. Только там мы могли найти полный ответ на первый вопрос: когда точно и при каких обстоятельствах был создан портрет Ленина?