Журнал «Вокруг Света» №08 за 1982 год

Во время второй мировой войны фарерские рыбаки прорывались сквозь морскую блокаду гитлеровцев и доставляли в Великобританию свежую рыбу. Много рыбаков погибло от фашистских снарядов и торпед, архипелаг лишился трети рыболовецкого флота.

Маленькие смэки и сейчас можно увидеть в порту Торсхавна, хотя, конечно, нынешние рыбаки выходят в море в основном на траулерах и сейнерах. И главный продукт экспорта теперь не вяленая рыба, а свежемороженое тресковое филе, гренландские креветки и сельдяная мука.

...Ранним утром я встретился с Пером Магнуссеном в порту. Мощные волны мерно накатывались на причалы и с шумом разбивались о плиты. Мелкая холодная морось, словно повисшая в воздухе, окутала горы и скалы молочной пеленой.

— Вы разве пойдете сегодня в море? — спросил я Пера, увидев, что его товарищи перебрались на стоявшую у пристани маленькую шхуну. Два рыбака, открыв деревянный люк на корме, возились с двигателем, а остальные вытаскивали из крохотной рубки на палубу какие-то приспособления для лова. Даже здесь, в гавани, пришвартованную шхуну волны подбрасывали так, что я только дивился: как это рыбаки на палубе удерживаются на ногах?

— С вечера не собирались,— ответил, помолчав, Магнуссен.— Погода действительно скверная. Но ночью на сейнере пришли ребята. Говорят, у Сандоя появилась треска. Надо идти, рыба ждать не будет. Да и хозяин велел выходить. Ведь шхуна-то не наша. Мы ее арендуем. А если будем уповать на погоду да гадать на рыбьей чешуе, вся наша аренда прогорит. Ну, до свидания! Если все будет удачно, к вечеру вернемся. Приходите встречать!

— Удачи вам! — пожелал я Перу.

Он прыгнул с причала на раскачивавшуюся шхуну. Взвыл двигатель. Судно отвернуло от пристани и, зарываясь носом в волны, пошло к выходу из «Тресковой гавани».

Названые братья

Вечером я зашел в библиотеку за Янусом Далем, и мы отправились в порт. У причала уже стояла шхуна, на которой Пер и его товарищи утром ушли в море.

По свинцовой глади бухты лишь изредка пробегала мелкая рябь. О шторме, с которого начался этот день, напоминал только дождь, он нудно сеялся весь день, не переставая ни на час. Надоедливая влага оседала на одежде, тонкими быстрыми струйками сбегала с плащей на землю, тяжелыми каплями сочилась с бочек, сложенных высокими штабелями. В бочках была соленая треска.

— Опоздали! Посмотрите — в порту никого нет! — сказал я, глядя на опустевшие причалы.

— Удивительное дело! Что-нибудь стряслось. Обычно в это время здесь как в муравейнике. Все при деле — кто разгружает улов, кто готовит судно к выходу в море,— недоумевал Янус.

Пер с товарищами сгружали с судна длинные пластмассовые ящики, полные трески, и переносили в кузов грузовичка.

— Я смотрю, вас можно поздравить с удачей,— сказал я Перу.

— Спасибо, улов действительно неплохой. Нам повезло в самый последний момент,— ответил Магнуссен, с удовлетворением поглядывая на сложенные ящики.

— Пер, что здесь происходит? Куда подевались остальные? — вмешался Янус.

— Мы поехали. До завтра! — крикнули рыбаки, разместив в кузове ящики. Грузовик тронулся с места.

— Ты разве не знаешь? — удивился Пер.— Прыгайте на шхуну, угостим вас кофе. Ерген, что там у тебя, готово? Я приглашаю гостей.

— Валяй! — донеслось из рубки. Мы с Янусом перебрались на шхуну и, пройдя вдоль левого борта, протиснулись в рубку, половину которой занимали штурвальное колесо и массивный нактоуз. Здесь же стояли крохотный стол и несколько низких табуреток. Очевидно, рубка служила одновременно и камбузом и столовой. В углу на тумбе, в жестяном ящике, стоял примус. Ерген — высокий, широкоплечий парень в толстом шерстяном свитере и потертых джинсах, заправленных в резиновые сапоги,— варил кофе. Мы с трудом разместились за столиком. Ерген подал нам по большой чашке крепкого черного кофе. Пер нарезал хлеб, поставил на стол банку со сливочным маслом.

— Что у вас происходит? — повторил Янус.

— Дела серьезные. Только мы пришли вечером в порт, ребята сразу сообщили новость: хозяева опять повышают цены на горючее и увеличивают арендную плату.

— Я-то думал!..— махнул рукой Янус.— Этой новостью меня не удивишь. Сейчас все только и дорожает. Ничего не поделаешь...

— Значит, не поделаешь?! Значит, сидеть сложа руки? — прервал его Ерген.— А вот хозяева руки не складывают. Знай себе повышают цены на все, что только денег стоит. И еще толкуют о кризисе. А за этот кризис расплачиваемся мы!

— Что, и у вас цены растут? Как и в Дании? — спросил я.

— Еще бы! В чем, в чем, а в этом мы от материка не отстаем. Иногда наши хозяева идут даже «впереди прогресса», с позволения сказать. Почти все продовольственные товары завозят сюда с континента. Эту торговлю ведут оптовики, а уж они-то цены устанавливают, как им заблагорассудится. Главное им — выгода,— со злостью сказал Пер.

— В общем, мы вечером собрались на причале, потолковали,— Ерген припечатал к столу кулак,— и решили начать забастовку.

— Бастует весь порт? — спросил я.