Журнал «Вокруг Света» №12 за 1990 год

«Снега выпало очень много,— вспоминал Ефремов,— и переход от Куду-Кюеля в Токко оказался весьма тяжелым. На нартах лежало по 150—200 кг, что является очень большим грузом для первого снега, без дороги, даже для хороших оленей; а нашим, далеко не отличавшимся силой и крепостью, пришлось помогать почти на каждом даже небольшом подъеме... На перевале в р. Тяню (правый приток Токко) снег оказался глубиной до 2 м. Приходилось ежедневно по глубокому снегу протаптывать дорогу впереди оленей».

В декабре отряд вышел к эвенкийскому поселку Тяня, бывшему в те годы пушной факторией.

Дальше основная партия отряда из трех человек во главе с Ефремовым пошла на юг, вверх по Токко, преодолевая наледи и пороги.

«...мы неудержимо сползаем к краю ледяного обрыва, с которого спадает на трехсотметровую глубину замерзший водопад... В страхе за судьбу товарищей я метнулся вперед, уцепился за задок наиболее сползших нарт, поскользнулся и снова упал...» («Голец Подлунный»).

От вершины Токко они перевалили на Чару в районе порогов и прошли по ней до истоков ее из двух озер Леприндо в Чарской котловине.

Но надо было не просто идти, а работать в 50-градусные морозы: вести топографическую и геологическую съемки, искать полезные ископаемые в предгорьях Кодара и Удокана.

«Срочно обшивались все металлические приборы,— писал Ефремов в отчете,— чтобы к ним можно было прикасаться голыми пальцами, не боясь их отморозить. Все компасы были обшиты кожей. Сконструировали упрощенную планшетку, прикрепленную на груди, при помощи которой велась глазомерная топографическая съемка. В запас заготовлялись рукоятки на геологические молотки. При таких морозах и при работе на кристаллических архейских породах ручки у молотков выдерживали очень короткий срок, т. к. не вполне выдержанное дерево легко крошится...»

Их считали уже погибшими, но они вернулись весной 1935 года. Полуголодные люди прошли по «белым пятнам» Восточной Сибири втрое больше заданного (2750 километров, из которых 1600 — с геологической и топографической съемкой) и обнаружили признаки знаменитых теперь месторождений: удоканской меди, каменного угля, золота и железной руды, открытых позже другими геологами в Чарской котловине.

«Не попадал в худшие переделки...»

Мне давно хотелось походить по местам наиболее интересных экспедиций Ефремова. В 1979 году, как только представилась возможность побывать на Чаре, мы с женой немедленно воспользовались ею.

Старый поселок Чара большой, но довольно неуютный. Однако вокруг такая величавая панорама гор, что забываешь о бытовых неурядицах. Расспросив местных охотников о дороге и взяв у геологов теплую одежду, отправились в горы.

Надо сказать, что Кодар в том месте поднимается почти без предгорья и гольцы кажутся совсем рядом. Разумеется, мы не собирались штурмовать покрытые снегом вершины, а решили подняться на гребень отрога высотой около километра, с которого должна быть видна вся Чарская котловина. Поэтому мы не планировали ночевку в горах, надеясь добраться туда до обеда, а к вечеру вернуться в зимовье. На всякий случай взяли только пару банок тушенки и топор — он и оказался самым необходимым.

Переночевав в охотничьем зимовье, наутро пошли в горы. Вначале снега было немного, мороз около 20 градусов, и мы довольно быстро шли в гору по камням замерзшего ручья. Однако вершина гребня оказалась гораздо дальше, чем представлялось. Привыкнув оценивать расстояния в городской запыленной атмосфере, мы часто намного занижаем реальные расстояния в горах и на море. Но вернуться, не одолев какой-то сотни метров, не позволяло самолюбие. Наконец взбираемся на острый гребень и замираем, глядя на раскинувшуюся внизу Чарскую котловину, обрамленную частоколом заснеженных гор. Чара прихотливо извивается вдоль нее, хорошо видны уникальные чаре кие пески. Позади над нами почти отвесная стена ущелья, в которое заглядывает позолоченная солнцем вершина гольца.

Но светило равнодушно к нашим восторгам и скоро спрячется за спиной Кодара. Как быть? Возвращаться к зимовью тем же путем, конечно, благоразумно, но долго, неинтересно да и опасно в темноте. Решили идти немного более короткой дорогой с другой стороны отрога.

Вначале мы лихо съехали по заснеженному склону на дно ущелья и пошли по замерзшему ручью. Вдруг он превратился в пологий ледяной водопад. Скатились, прошли немного — снова ледяная горка, но уже круче первой. Спустились и по ней, да скоро ручей оборвался отвесной ледяной стеной метров пяти. А стены ущелья встали почти вертикально — не влезешь. И назад по ледяным скатам уже не подняться. Веревок для спуска нет, виноградной лозы, как у Спартака,— тоже. Что делать?