Журнал «Вокруг Света» №12 за 1990 год

Наконец, многие видят главную причину успеха всех экспедиций Ефремова в его стремлении всегда «идти по лезвию бритвы». Но что это значит? Всегда рисковал? Шел на грани возможного и невозможного? Да, но это далеко не все. По мнению Ивана Антоновича, лезвие бритвы — это художественный образ всеобщего философского понятия. Меры, которая является главным критерием жизни его героев. Ефремов говорил, что, развивая и доводя до совершенства свои физические и интеллектуальные способности, человек — если он не хочет превратиться в совершенное животное или, наоборот, в ходячую ЭВМ — не имеет права переходить незримую грань между безднами животного и разумного начала в человеке, между тем, что надо и чего не надо делать ему по отношению к себе, другим людям и природе. И чем тоньше, острее эта грань, тем совершеннее человек. То есть, чтобы быть гармоничным, он должен всю жизнь идти словно по лезвию бритвы. А грань между этими безднами — суть мера всего на свете. Та самая мера, о которой древние греки говорили: «Метрон — аристон» (мера лучшего всего).

Но что же такое Мера и как к ней приобщиться? Многие молодые читатели, не приученные размышлять, ищут и не находят у Ефремова прямого ответа на этот вопрос. А все дело в том, что писатель никогда никого не поучал.

Ведь истины человек должен постигать сам — только тогда они ценятся и становятся его идеалами. И Ефремов всегда деликатно подводил читателя к мысли, что Красота и Нравственность — это формы существования всеобщей Меры. Красота — как наиболее целесообразная форма существования всего живого на Земле и во Вселенной. Потому во всех своих произведениях Иван Антонович уделяет столько внимания Красоте, раскрытию ее сути, важнейшей роли, которую она играет для человека и всего общества. Именно поэтому же Ефремов придает решающее значение нравственности как наиболее целесообразной и единственно возможной форме взаимоотношения людей и жизни всего общества. Более того, в своем последнем интервью для журнала «Уральский следопыт» (№ 10 за 1972 г.) Иван Антонович уже прямо говорит — главная причина гибели всех человеческих цивилизаций в падении нравственности...

Все это писал и говорил Ефремов четверть века назад. Но, как горько заметил он же в «Часе Быка»: «Слова предостережения и мудрости тонули в реве одураченных толп...»

Потому всем, кто забыл уже книги Ефремова или незнаком вообще с его творчеством, мне хочется посоветовать перечитать его сочинения, чтоб приобщиться к миру ефремовских мыслей, дел и героев — подлинно новых людей, без которых немыслимы не только перестройка, но и существование самой человеческой цивилизации.

Е. Трофименко, член Комиссии по литературному наследию И.А. Ефремова

Монеты к Новому году

Впервые рассматривая золотоордынские монеты более двадцати лет тому назад, я задался вдруг вопросом: почему на монетах Золотой Орды так много изображений животных?

Как мне удалось выяснить, изображение на монете тигра связано с календарными системами, бытовавшими в Золотой Орде. Из письменных источников известно, что золотоордынцы пользовались параллельно двумя календарными системами: циклической — двенадцатилетним животным циклом, и исторической — мусульманской хиджрой. Первый — один из древнейших календарей, по которому определялся такой порядок лет: годы Мыши, Быка, Тигра, Зайца, Дракона, Змеи, Лошади, Овцы, Обезьяны, Собаки, Курицы, Свиньи — какой был принят многими тюркоязычными народами, усвоившими этот календарь.

В Китае в отличие от тюркских народов действовал 60-летний животный цикл, представлявший собой тот же двенадцатилетний, но усложненный цветовыми характеристиками. Например, название очередного циклического года звучит так: год Синей Мыши, Синего Быка... Затем — год Красной Мыши, Красного Быка... В Золотой Орде никогда не была распространена эта разновидность двенадцатилетнего цикла, так же как и у всех кочевых тюркских народов евроазиатских степей. По преданию, счисление времени по двенадцатилетнему циклу монголы получили от уйгуров.

Среди тюркских народов издавна бытует сказка, объясняющая происхождение двенадцатилетнего цикла. В новогоднюю ночь звери собрались встретить восход солнца. Договорились, что тот, кто первым увидит его, получит право назвать год своим именем. Верблюд, понадеявшись на свой рост, не сомневался в успехе. Но взобравшаяся ему на голову мышь первой увидела восход солнца и получила право возглавить цикл. А верблюд за его спесь вообще не был включен в число двенадцати животных.

Как мы увидим позже, эта сказка и нашла отражение в монетной символике Золотой Орды.