Журнал "Вокруг Света" №5 за 1997 год

Становиться здесь лагерем показалось нам невозможным — слишком мрачным и заросшим было это место. Налюбовавшись вдоволь твердыней озерных разбойников, мы ушли оттуда, чтобы встать где-нибудь, где побольше солнца и воздуха. Но прежде захватили с собой воды из озера — тонкий химический анализ этой воды сможет сказать, лежит ли на дне озера бочка с разбойничьим золотом...

Северная Атлантида

На лесной дороге светло, как днем. Привычно уже удивляешься, взглянув на часы, — скоро полночь. Север, белые ночи...

Сегодня мы должны выйти к озеру. Спешим — хочется и отдохнуть, и увидеть, наконец, волны Пейпуса — так в древности называли Чудское озеро, (а эстонцы и по сей день называют его Пейпси). Сначала средь звона мошки и ночных комаров начинаешь различать неясный шум; догадываешься — прибой! Потом появляется запах — едва уловимый влажный запах большой воды. И вот меж стволами сосен уже просвечивает небо; наконец лес расступается.

Белая ночь над бесконечными просторами озерных вод. Шумят на ветру сосны, прибой, волна за волной, натыкается на прибрежный песок, и сказочно яркий закат, не тускнея, переходит в восход...

На следующий день — последний переход по суше. Идем на юг, к тому месту, где семь с половиной веков назад Александр Невский наголову разбил немецких рыцарей.

Дороги здесь, на восточном берегу Чудского озера, загадочны и непредсказуемы. Они словно считают своим долгом не соответствовать картам и, тем более, объяснениям местных жителей. У встретившегося парня спрашиваем дорогу к устью Желчи — реки, что впадает в озеро против места Ледового побоища. Тот удивляется.

— До Подборовья дойдете, а дальше... — разводит руками, — дальше нету дороги.

Доходим до Подборовья — есть дорога дальше. Ругаем парня, радуемся, что не поверили ему и не повернули назад. Вступаем на эту дорогу, лихо отшагиваем километров пять, и здесь дорога кончается — даже не переходит в тропку, а просто заканчивается, как отрезанная, посреди леса. Шаг в сторону — и из-под великолепного ковра мхов выступает вода. Возвращаться?

То, что местность вблизи устья Желчи сильно заболочена, мы знали, но надеялись, что дорога снова выведет нас к берегу озера. Решаем пробираться к озеру напрямик и там спускать на воду лодку. Это оказывается не так просто, но через пару часов, наполнив сапоги и карманы болотной жижей, мы выбираемся-таки из болота к чистой воде, с трудом находим относительно сухой пятачок, накачиваем лодку. И поздним утром — благо ночь светла — стоим у памятника в честь Ледового побоища в селе Кобылье Городище на другом берегу Желчи...

Возможно, кому-то показалось странной названная мною задача экспедиции Караева: уточнение места Ледового побоища. Учебники истории, не полемизируя, указывают это место в широком проливе между Чудским и Псковским озерами. Но пролив — это сотни квадратных километров водной глади и островов, десятки километров береговой линии. Летопись в указании места битвы лаконична и точна: «На Узмени, у Воронея Камени...» Узмень — это и есть этот пролив, а вот где в нем находится Вороний камень, с которого осматривал озеро Александр Невский?

...В Кобыльем Городище нас встретили местные рыбаки, долго удивлялись, как мы решились выйти в озеро на надувной лодчонке. В ответ мы жаловались на огромные тростниковые заросли вдоль берегов, продираться сквозь которые было сущим мучением. На это один из рыбаков отвечал загадочной фразой:

— Так чего ж вас туда занесло? Мы над старыми лугами и не плаваем: по протоке и сразу в озеро.

Увидев наше недоумение, он усмехнулся.

— Слыхали про Атлантиду, которая потонула? Так у нас тут своя Атлантида. Где сейчас тростник, раньше были луга; только вокруг нашего села триста косцов выходило.

А сейчас Кобылье Городище стоит на узком невысоком мысу.

Факт быстрого и постоянно продолжающегося затопления берегов Чудского озера был установлен и экспедицией Караева; скорость поднятия воды в последнем тысячелетии была определена, как почти метр в столетие. Учитывая низменный характер здешних берегов, несложно представить, насколько сильно изменились очертания берегов с XIII века — со времен Александра Невского.

Внимание Караева привлек небольшой островок с заманчивым названием Вороний. Сам он, низкий, сложенный рыхлым песком и полузатопленный, не мог, конечно, быть летописным Вороньим камнем. Но названия, тем не менее, на пустом месте не возникают. Дно озера вокруг островка было обследовано как с борта судна, так и водолазами. На песчаном, слегка заиленном дне водолазы нашли множество очень старых пней — остатки леса, который рос здесь многие сотни лет тому назад. И среди этих пней возвышалась над дном скала из твердого песчаника высотой в несколько метров, а вокруг ее вершины тянулись остатки сложенной из больших камней стены.