Журнал "Здоровье" №11 (95) 1962

Ударила в пол опустившаяся клеть, звякнула загородка. Шахтеры подняли носилки, установили.

И пока клеть медленно поднималась из темноты, Баранцев старался только удержать это светлое, радостное чувство, боясь, что оно пропадет. Но оно не проходило, оно росло, заливало, захлестывало его все полнее и полнее. И поднималась неудержимая радость, желание вскочить, бежать, петь. «Это оттого, что я сделал!» — подумал он. Но тотчас понял, что нет, не это, не только это. Было еще что-то, значительно большее и радостное. И вдруг он понял. Сегодня, сейчас ему приоткрылся светлый мир, который жил в этих людях. То общее, что их объединяло, чем они жили, сознательно и бессознательно. Ради чего они собрались здесь — наверху и внизу. И что было скрыто от него случайными словами и поступками. Он еще не знал, как назвать это главное, это общее. Ему приходили слова о товариществе, о любви, о будущем. Все это было верно и мало. И ему казалось, еще немного — и он найдет это слово для всего, что их объединяет. Но отныне он уже твердо знал, навсегда, сердцем, что светлый, чистый, животворящий мир живет в этих людях, как и а нем самом. И как никогда хотелось остаться среди них, спорить, ссориться, работать…

В клеть сверху ворвалось горячее живое солнце, в открытую дверь стволовой будки от тайги повеяло острым свежим запахом можжевельника.

Носилки понесли к машине.

Жизнь, отданная России

М. Хромченко

Он вынужден был вернуться в Швейцарию, когда ему исполнилось пятьдесят четыре года. Его встретили с почетом. Пригласили редактировать солидный журнал. Избирали в кантональный совет, городскую думу, городскую управу. Несколько лет он заведовал санитарной частью Цюриха, инспектировал народные школы.

Так Ф. Ф. Эрисман прожил еще девятнадцать лет. И все эти годы считал себя изгнанником. Там, далеко, за кордоном, осталась его настоящая родина — Россия, родина не по рождению, но по огромной любви и привязанности, стража, которой он отдал лучшие годы жизни, талант, щедрое, отзывчивое сердце.

Он не находит себе места, тоскует, работа валится из рук. Он вспоминает Москву, университет, кафедру гигиены, земских санитарных врачей, годы дружной увлекательной работы, принесшей ему и его друзьям славу и признательность. И до последнего своего дня он живет и работает для России, живет ее планами, ее борьбой, ее страданиями…

1.

Федор Федорович Эрисман родился в Швейцарии 24 ноября 1842 года. Двадцати трех лет он закончил Цюрихский университет и стал ассистентом глазной клиники.

Середина прошлого столетия — время, когда над Европой бушуют ветры социальных потрясений и демократических преобразований. Еще свежи в памяти революционные события во Франции. В Америке только что закончилась война между Севером и Югом.

Середина прошлого столетия — время I Интернационала и выхода в свет «Капитала» К. Маркса.

Не удивительно, что Эрисман стремится посвятить свою жизнь служению народу, изучает не только медицину, но и социальные науки. В эти годы он знакомится с Надеждой Сусловой, студенткой Цюрихского университета, которая первой из русских женщин защитила диссертацию на степень доктора медицины.

Встреча с Сусловой сыграла решающую роль в жизни Эрисмана. Единомышленница Чернышевского. Некрасова, Сеченова, связанная с народовольческой организацией «Земля и воля», с создателями русской секции I Интернационала, Суслова увлекла Эрисмана рассказами о пробуждающейся России, о народе мужественном, сердечном, талантливом и отзывчивом.

Молодые люди полюбили друг друга и вскоре после свадьбы, в 1869 году, переехали в Петербург. Так началась российская биография замечательного ученого Федора Федоровича Эрисмана.

2.

Месяц за месяцем присматривается Эрисман к непривычной для него обстановке. Вокруг кипят страстные споры о путях развития Россия, обсуждаются волнующие события и радужные перспективы. Эти горячие беседы в кругу новых друзей возбуждают его мысль и энергию, торопят, помогают сделать первые шаги на новом поприще.

Эрисман идет в гимназии и школы. За короткое время он обследует зрение более четырех тысяч учащихся. Эти исследования положили начало школьной гигиене в России.

Эрисман приходит к выводу, что главные причины близорукости молодежи — нерациональная школьная мебель, в частности столы и скамьи, плохое освещение классных комнат, чрезмерные нагрузки учащихся. Через некоторое время он создает новую гигиеническую конструкцию парты — «парту Эрисмана», которой пользовалось не одно поколение школьников.

Эрисман и в последующие годы уделяет много внимания школьной гигиене. Разрабатывает проект образцовой классной комнаты, изучает проблему переутомления, физического развития детей и подростков, читает лекции для педагогов. Но все это впоследствии. А пока ему становится тесно уже не только в своем кабинете частного врача, но и в рамках школьной гигиены.