Журнал "Здоровье" №11 (95) 1962

— Вам смешно? Врач на шахте никому не нужен. Семеновы вам нужны! Ради чего все здесь делается? Человек? Черта с два! Заработать побольше! Вроде Семенова! Которые губят в человеке… Человеческое…

— Что это вы с Семеновым все лаетесь? — поморщился начальник. — Будто враги.

— Враги! Вот, вот! Враги! — обрадовался слову Баранцев.

И уже не мог остановиться. Он бросал начальнику несвязные, горькие, наболевшие слова.

Начальник осторожно отложил перо и выпрямился. Но тут же зажужжал телефон. Не спуская глаз с Баранцева, он приложился к трубке.

— Ну? Что? Повтори. Сейчас узнаю. — Встал, положил трубку на стол.

— Странно… — тихо сказал он Баранцеву, точно тот мог слышать другую часть телефонного разговора. Потом с усилием возвращая себя к предыдущему: — Сейчас, доктор, договорим, — и быстро вышел.

Баранцев только того и хотел: договорить. Не замечая, что что-то случилось, он бегал в ожидании по кабинету и повторял про себя все, что сейчас бросит в лицо невозмутимому и самодовольному начальству. Он вспоминал, с какой чистой радостью ехал сюда год назад после института. Грудь распирало от любви к людям. Что он получил здесь в ответ? Насмешку. С первых же дней. С самого первого спуска в шахту.

Тогда каждая треснувшая балка, каждый сломанный поручень, выхваченный лучом лампы, пронизывали его болью. Сначала он всякий раз вытаскивал блокнот и торопливо записывал. Но вскоре сбился, запутался в переходах. Равнодушие фельдшера его бесило.

— Смотрите, как гвоздь торчит! Кто-нибудь напорется!..

— Да, непорядок… — качал головой фельдшер и шел дальше.

Фельдшер привел его в дальний забой старой шахты. Откуда-то сверху сочилась вода, лилась за ворот, хлюпала под ногами. В глубине забоя тускло поблескивал жирный угольный пласт. Несколько человек в мокрых комбинезонах, сидя на корточках, возились у какой-то машины.

— Наш новый доктор! — громко объявил фельдшер.

Шахтеры торопливо орудовали ключом и ломом, и, не обращая на них внимания, вполголоса бранились.

— Самый знаменитый человек на шахте! — зашептал фельдшер, указывая на Семенова.

Баранцеву захотелось сейчас же сделать что-нибудь для этих людей — внести сюда кусочек живого солнца, свежий запах тайги…

— Плохо тут у вас! — проговорил он.

Семенов поднял лицо.

— Форточку забыли открыть!

— Зачем форточку? — не понял Баранцев. — Осушить забой. Организовать проветривание. Дать хорошее освещение. В правилах записано…

— Помощь явилась! — насмешливо буркнул Семенов, продолжая работать.

— Можно ведь сделать канавки для стока! — радостно предложил Баранцев.

Семенов встал и, глядя в сторону, угрюмо проговорил:

— Идите, доктор. Не мешайте людям деньги зарабатывать.

От обиды у Баранцева застучало в висках.

— Деньги?! Я вам про человеческие условия, а вы — деньги!

Он резко повернулся и стукнулся обо что-то каской. Ему показалось, что сзади засмеялись.

Баранцев отправился к главному инженеру поговорить обо всех торчащих гвоздях и сломанных досках.

И начались у него бесконечные споры и ссоры из-за этих гвоздей, поломок и сквозняков.

— Послушайте, надо понимать: это шахта, а не часовой завод! — устало говорил ему главный инженер.

Но Баранцев не хотел этого понять.

Почему-то так получалось, что чаще всего он сталкивался с Семеновым.

Как-то он пришел к нему в забой сразу после взрыва. Еще издали он увидел: едва отгрохотало, Семенов выскочил из ниши и весело крикнул:

— В темпе, ребята!

И, не ожидая, пока забой проветрится, не обрушив нависших после взрыва кусков породы, шахтеры ринулись к углю.

— Стойте! Нельзя! Против правил! Не разрешаю! — высоким голосом кричал Баранцев, расставляя руки и пытаясь их задержать.

Его просто смели с дороги.

— Давай, давай, давай! — кричал Семенов.

Заскрежетал транспортер. Из забоя пошел уголь.

Баранцев пожаловался в шахтком. Но шахтеры ввалились на заседание гурьбой и отстояли Семенова.

— Чего вы хотите, доктор! У Семенова ребята лучше всех зарабатывают — мы за него горой!

— Я о вашем здоровье! За вас бьюсь! — восклицал Баранцев.

…Баранцев все бегал по кабинету и до него не сразу дошел шум за дверью — голоса и топот.

Начальник из коридора на ходу крикнул:

— Носилки на третий горизонт!

Потом Баранцев не мог вспомнить, как очутился в клети. Ему казалось, он ни о чем не думал, пока клеть медленно ползла вниз.

В шахте было тревожно. У главного поста все время звонил телефон. Дежурный, надрываясь, кричал в трубку:

— Вышли! Не слышно? Вышли! Вышли!

Несколько человек у нагруженных вагонеток тихо переговаривались. И когда Баранцев не сразу уложил в вагончике носилки, бегом, молча бросились помогать. Состав со скрежетом и грохотом помчался по штреку.

У металлических стоек рельсы кончились. Здесь собралась толпа. Все молча смотрели на дверцу высоко под сводом. Вот она отворилась, оттуда наклонился начальник, посветил вниз на стремянку.

— Сюда, доктор!