Читаем Журнал "Здоровье" №3 (159) 1968 полностью

Журнал "Здоровье" №3 (159) 1968

В санатории «За здоровый желудок» Ковалева встретила худенькая миловидная сестра и сразу потребовала передать ей чемодан.

— Вам, больной, нельзя носить тяжести, противопоказано.

— Да что вы, милая девушка, я пятипудовую штангу, одной рукой подымаю, у меня здоровье богатырское.

Но сестра с недоверием взглянула на пышущего здоровьем парня и на всякий случай отобрала у него чемодан.

С первых же дней Ковалев почувствовал себя в санатории как-то неуютно. Разговоры всюду были преимущественно на желудочно-кишечную тему. Только и слышалось:

— У вас пониженная или повышенная?

— А вам резекцию еще не делали?

— Двенадцатиперстная еще цела?

Первая же беседа с лечащим врачом обеспокоила Ковалева. Врач подозрительно долго осматривал его и не раз называл больным.

«Неужели я и в самом деле больной?»— мрачнел счастливый обладатель профсоюзной путевки в санаторий.

Смущали «больного» и бесконечные анализы. Ковалеву даже показалось, что, читая анализы, врач как-то сочувственно посматривал на него.

Опять же не клеилось и в столовой. Просит щи или борщ — дают суп с протертыми овощами. Сгорал желанием съесть любимую отбивную — приносили паровые тефтели или что-то в этом парено-вареном роде.

— Вам, больной, жареное противопоказано, — вежливо разъяснила диетсестра, к которой Ковалев обратился с жалобой.

А когда «больной» попросил горчицы, у официантки от удивления даже округлились глаза, и она, видимо, расценила это чуть ли не как попытку к самоубийству.

В санатории всюду плакаты возвещали о лекциях на злободневные темы: «Прободение язвы двенадцатиперстной кишки», «Гастрит, колит, непроходимость кишечника и как с ними бороться».

От нечего делать посещал эти лекции и Ковалев. Но после каждой лекции ему становилось как-то не по себе. За всю свою жизнь он ни разу не болел, никогда не ощущал в животе каких-либо предательских подвохов. А тут он стал чувствовать в своем несчастном желудке буквально все пороки, которые перечислял лектор, рисуя характерные особенности заболеваний.

До санатория Ковалева никогда не интересовали составные его желудочного сока. А теперь, после того как он глотнул кишку да наслушался лекций, Василий с нескрываемым волнением ждал результатов анализов, жадно ловил взгляды лаборанток, пытаясь прочесть на их бесстрастных лицах свой приговор.

Когда же врач сказал, что кислотность у него в норме и вообще все в норме, Ковалев решительно не поверил. Ему даже показалось, что врач говорил это как-то нетвердо, пряча от него глаза.

«Нет, тут что-то не так, что-то он скрывает», — меняясь в лице, подумал Василий.

Наконец срок пребывания на курорте подошел к концу.

Покидая санаторий, он выслушивал замечания врача, что вовсе не следовало ему ехать в санаторий, тем более специализированный для желудочных больных, и что, лишь идя на компромисс со своей совестью, врач не отправил его сразу же домой.

Василий хмурился и даже обиделся.

«Успокаивают, напускают туман, не хотят волновать меня перед отъездом…»— мрачно думал Ковалев, собираясь в обратный путь.

Вернулся Ковалев домой, и его не узнали: похудел, осунулся, исчезла куда-то былая живость в движениях, погасла улыбка в глазах.

— Э, брат, как тебя там засанаторили, — гудели друзья. — А мы тебя ждем. Как раз на днях соревнование штангистов двух городов.

— Нет, нет, товарищи, вы уж без меня… — угрюмо промолвил Василий. — Мне нельзя, я болен.

И в цехе Ковалев стал совсем другим:

— Куда мне за ударниками гнаться с моим больным желудком. Хоть бы норму вытянуть…

Теперь после работы Ковалева уже не видели на заводском стадионе, танцплощадке или в клубе. Зато стал он завсегдатаем заводской поликлиники.

Хотя все анализы, как и в санатории, показывали, что его богатырское здоровье ничуть не нарушено, а в желудке образцовый порядок, Ковалев хмурился и упрямо твердил: «Обман сплошной, не иначе, успокаивают…»

А тем временем председатель завкома уже подыскивал очередного героя на горящую путевку в сердечно-сосудистый санаторий.

И опять в порядке стимулирования…