Журналистика и разведка

Так ли были нужны руководству ТАСС по-настоящему талантливые журналисты? Во всяком случае, не на ответственные посты. В агентстве действовал брежневский принцип отбора руководящих кадров: неважно, сколько в мозгу извилин, главное — свой человек. Или человек, взять которого просит вышестоящий руководитель. Так в нашем агентстве появился молодой заместитель генерального директора ТАСС. Его взяли из «Комсомолки», где он занимал какой-то ничего не значащий пост. За его плечами — ни одной книги или хотя бы сколько-нибудь заметного выступления в печати. Журналистский дар ему с лихвой заменяли другие качества. В ТАСС ходили упорные слухи, что его отец — начальник милиции в курортном городе Сочи — принимал участие в обслуживании Брежнева, когда тот приезжал туда летом отдыхать. Не берусь судить, насколько оправданы эти слухи. Но могу ответственно заявить, что в агентстве не было равных ему людей по умению услужить руководству. С утра до вечера он жонглировал в своем кабинете телефонной трубкой кремлевской «вертушки», устанавливая и укрепляя связи с нужными людьми. Понятно, готовность услужить, быть «шестеркой» на побегушках высоко ценилась при всех режимах, будь то брежневский, горбачевский или ельцинский.

Беспринципность, угодничество, отсутствие необходимой широты знаний и даже косноязычная русская речь продолжали бытовать среди российских руководителей и в «демократические» времена. Возьмем Черномырдина, занимавшего в течение шести лет кресло премьер-министра России. «Перлы» его ораторского искусства стали мишенью злых анекдотов. Люди моего поколения и те, что помоложе, отлично помнят наших «вождей-ораторов», не отрывавшихся от бумажки. А такие перлы их русского языка, как «коммуньизм», «подвижки», «начать», «понимашь». Примеры подобной безграмотности не перечесть. Еще страшнее в прежние и нынешние времена отсутствие у тех, кто стоит у руля государства, способности связно выразить свои мысли. В этом приходилось убеждаться не раз и не только на примере Виктора Черномырдина. Андрей Громыко много лет руководил советской внешней политикой. Мне представлялось, уж он-то семи пядей во лбу, ума палата! Недаром, мол, Сталин назначил его в двадцать девять лет послом в Америку. И вот первая встреча с членом политбюро и одним из творцов брежневской политики разрядки в Доме приемов на Воробьевых горах.

В Вашингтоне сделали очередное заявление по поводу новой брежневской инициативы. В Москве его восприняли с раздражением: искажает, дескать, суть советской позиции в вопросах ядерного разоружения. Шефу МИДа поручили немедленно выступить с опровержением. Официальный текст советского ответа? Готовить его нет времени. Да и к чему? Кто как не Громыко лучше всех осведомлен о подлинном положении вещей! Мне и одному из лучших репортеров ТАСС Володе Егорову поручили передать заявление на пресс-конференции в прямой эфир на зарубежные страны. Задачу поставили ясно — опередить или по крайней мере сработать вровень с иностранными агентствами. Не к лицу ТАСС отставать с сообщениями из собственной страны!

Мы с Володей прониклись важностью задачи и гордостью за оказанное доверие. Вооружившись двумя портативными диктофонами, сели в первых рядах небольшого зала. Выработанная нами тактика обещала непременный успех. Вначале записываю министра я, через десять минут бегу к телефону и передаю текст в ТАСС. Запись в мое отсутствие ведет партнер. Потом я снова оказываюсь в зале, а он у телефона. И вот проходят первые двадцать минут. Мы в ужасе: как все это передавать на заграницу? Перепутаны названия всех соглашений об ограничении ядерных вооружений и, главное, непонятно, что же хочет сказать министр. Утешаем себя: дальше все станет ясным. Не тут-то было! Приходится бежать к телефону и передавать то, что есть. Слава богу, имеется магнитофонная запись и, следовательно, никто не сможет обвинить потом двух корреспондентов ТАСС в профессиональной некомпетентности. Не знаю, сумели ли разобраться в словах министра зарубежные коллеги и что сочли нужным сообщить в свои агентства. Наша же неудобоваримая информация так и пошла на заграницу. Хорошо, что только на русском языке. Позже стало известно, что сам Замятин с помощниками Брежнева и Громыко сидели всю ночь, работая над официальным текстом. Его передали на следующий день. Так лопнула затея передать «с колес» заявление министра, не способного грамотно связать двух слов без заранее написанной для него «бумаги». С тех пор в верхнем эшелоне практически мало что изменилось. Исключения редки: бывшие премьеры Гайдар, Кириенко, Примаков и нынешний президент Путин.