Журналы «Работница» и «Крестьянка» в решении «женского вопроса» в СССР в 1920–1930-е гг.

Интересным решением производственной темы для женского журнала можно считать объединение темы индустриального труда с темой поиска личного счастья, любви. Можно найти множество примеров того, как на фоне поэтично описанного производственного процесса разворачивалась любовь работницы и рабочего. «Живые шепоты ремней» и «грохоты станковые», «бронзовые стружки под резцом», которые «трепетали, сыпались золотом», и «друг-станок» стали свидетелями, как «двое сильных спаянных трудом» – работница и токарь – полюбили друг друга[260].

Иногда автор лишь обозначает пролетарский статус героев: «полюбила синеблузого Таня пролетарка»[261]. Про избранника сказано лишь, что «руки позамараны», но «трудом и лаской жарки», он для «Тани заводской» «ровно солнце светозарное».

Поэт Иван Доронин в «Весенней песне»[262] решает сразу несколько задач: создает весеннее бодрое настроение, описывает благотворное влияние труда на героиню, которая встретила любовь «у заводских складов». Производственный процесс вовлечен в создание настроения песни: «дым сверкающим разливом и шумит и валит», «блики белками игриво бегают по стали», «веселый» станок «шестерней играет», а «ремни шумят будто листья дуба». Душа героини «распахнула полы солнечного мая» – любовь пришла к ней весной, когда «в нос шибает запах мят цементовых срубов». Поэт пишет, что героиня «и упорна, и смела в трудовом порыве», а сердце ее полно радости – напрашивается вывод, что работнице за ее трудовые свершения полагается еще и счастливая любовь. Один куплет посвящен полностью любовным переживаниям. Героиня вспоминает об «отраде алых зорь», о «синем вечере», когда она звала милого. Песня заканчивается на оптимистической ноте: «Никогда не ляжет вяло грусти шаль на плечи». Любовь окрыляет героиню и способствует ее трудовым свершениям.

Реализовать равноправие деревенской женщины путем вовлечения ее в трудовую деятельность было сложно: она и так трудилась наравне с мужчинами. Поэтому в обращении редакции «Крестьянки»[263] определяется задача помочь «трудовой крестьянке» добиться равного права решать жизненные вопросы наравне с отцом, мужем, братом. Крестьянка несет «мужской труд» и «женские тяготы» по хозяйству и уходу за детьми.

В 1920-е гг. в журналах для женщин активно формировалось негативное представление о традиционных семейных отношениях и материнских обязанностях. Их нужно было «бросить» ради освобождения, которое ждет женщину в городе на производстве, а в деревне – на посту председателя сельсовета или делегатки. Как производственная пропаганда для женщин-горожанок, так и активное побуждение крестьянки «стать хозяйкой» в 1920-е гг. ведется на перспективу. Это пропагандистская подготовка к индустриализации и коллективизации, когда жизненный сценарий женщины резко меняется.

2.2. Аргументы производственной пропаганды в женском журнале в период индустриализации и коллективизации

В 1929 г. статье к 10-летию Всесоюзного съезда работниц и крестьянок А. В. Артюхина (она возглавляла и Женотдел ЦК партии, и журнал «Работница»), пишет, что «женщина-слесарь, токарь, подмастерье, вагоновожатый, директор предприятия – становится массовым явлением»[264]. Однако это заявление вызывает сомнение, особенно тезис о таком «массовом явлении», как женщины-директора. Не случайно Александра Васильевна дальше говорит о том, что нужно вместо тысяч привлечь к социалистическому строительству миллионы женщин, поднять их культурный уровень, бороться за их грамотность и квалификацию.

В СССР в 1925 г. среди рабочих промышленных предприятий женщин было 29 %, среди служащих – 12 %[265]. В годы индустриализации количество работающих женщин в стране скачкообразно растет: в 1930 г. это 3.590.500 женщин (26,9 % от числа работающих), в 1931 – 4.197.000 (26,9 %), в 1932 – 6.007.000 (27,4 %), в 1933 г. – 6.908.000 (30,5 %)[266]. Труд женщин использовался во многих секторах экономики, но больше всего в промышленности. Процессы, которые происходили в годы первых пятилеток, имели огромное значение для реализации равноправия женщин.

Профессии, связанные с техникой, требовали подготовки, но зато позиционировались как самые престижные. Заметка «Работница на фабрике»[267] – это рассказ о судьбе трех работниц, которых из уборщиц и разнорабочих «перевели» на станки – сверлильный и болторезный. Из подобных публикаций «Работницы» следует, что доступ к более квалифицированной работе зависит от помощи заводского и партийного комитета, упорства и трудолюбия, а не от учебы. В заметке подчеркнуто подробно, с указанием названий предприятий и должностей, описана биография женщин. Сказано, что на заработок, «получаемый по третьему разряду» за работу на болторезном станке, тов. Большакова содержит всю свою семью. Рядом с заметками помещены фотографии всех героинь около станков, на которых они работают. Подобные положительные примеры можно найти в каждом номере журнала.