Жуткие сказки братьев Гримм

Чертов можжевельник. После смерти брата ее дочь несколько часов провела около куста. Просто стояла, будто ждала чего-то. Не тронулась ли девочка умом, в самом деле?

Хоть ныть перестала. В конце концов она велела Малене лечь в постель. Девочка устала и сразу же провалилась в сон. Засыпала с улыбкой, бормоча три слова, от которых у матери волосы на затылке встали дыбом. Она хотела было встряхнуть дочку, разбудить и выяснить, о чем она говорит. Но вряд ли Малене вспомнила бы, вместо слов теперь раздавалось ее ровное дыхание.

«Он воротится назад» – вот что она произнесла, и мать поспешно вышла из комнаты, чувствуя, как мурашки бегут по рукам.

И вот она пришла на чердак. Стояла, затаившись, и прислушивалась.

Что же такое она услышала?

Ничего. Не раздавалось ни звуков, ни голосов. Даже листья можжевельника были теперь неподвижны.

– Почудилось, – прошептала она, вернулась к ведру и отжала тряпку.

Много часов она потратила на то, чтобы оттереть пол от крови пасынка и перемыть яблоки в сундуке.

Надо ж было так все заляпать! Колени и спина болели – она простояла на четвереньках несколько часов.

– Мой отец съел меня.

На этот раз она услышала этот голос так же отчетливо, как и шлепок тряпки об пол, когда выронила ту из рук. Так же отчетливо, как если бы говорящий стоял прямо у нее за спиной. Она резко развернулась – никого. Женщина была одна на чердаке.

Или все же нет?

«Он воротится назад», – так сказала тогда Малене. Малене, которая…

– Моя сестрица была безутешна.

– Нет! – ахнула женщина, когда голос заговорил в третий раз. У нее зашумело в ушах и поплыло перед глазами. Деревянный пол зашатался под ногами, и она задела ногой ведро. Окрашенная в красный вода разлилась по всей комнате. Затекла под шкаф, под комод, под кровать. – Не может быть!

– Она собрала мои косточки в шелковый платок.

Злодейка рванула дверь и сбежала вниз по лестнице, прочь от этого голоса, прочь, прочь, и едва не налетела на мужа, выбежавшего из комнаты внизу.

Глаза женщины блестели безумием. По ее виду можно было подумать, что она увидела, а вернее услышала привидение, по его – что он стал свидетелем чуда.

– Ты тоже это слышишь? – спросил он, хватая жену за руки.

– Ч-что? – она старалась казаться удивленной, словно не понимала, о чем он говорит, но безуспешно. Ее голос дрожал. Внутри все дрожало.

– Птицу, что так чудесно поет, – ответил он. – Я никогда прежде такого не слышал.

– Птица, – прошептала она. И тут сообразила, почему этот голос звучал так странно. Потому что это был не человеческий голос, а песня птицы.

– И положила покоиться под кустом.

– Да это целая история, – сказал муж, открывая дверь. А женщина хотела только одного: захлопнуть ее и закричать, нет, заорать, чтобы он не выходил на улицу.

Но крик застрял горле. Мужчина вышел, в глазах у нее потемнело.

Когда мир снова стал прежним, она опять увидела перед собой мужа, на лице у него было изумление, а в руке – золотая цепочка.

– Ты только взгляни, что мне бросила птица, – недоумевал мужчин.

Черные точки запрыгали перед глазами, и она, словно будто сквозь густой туман, разглядела прибежавшую Малене.

– Братец! Ты вернулся! Я знала это.

– Братец? – услышала она голос мужа. – О чем это ты, Малене?

Но девочка не ответила. Она уже выскочила за дверь, на залитый солнцем двор. Там на крыше пела птица:

– Под кустом со сладкими ягодами.

Женщине казалось, что мир распался, как карточный домик. Все кружилось быстрее и быстрее, сердце колотилось, мысли путались, и, словно находясь в смутном сне, она увидела, что дочь снова вошла в дом. На какой-то безумный миг ей показалось, что у Малене в руках внутренности. Сердце и печень. Но это была пара блестящих красных туфель.

– Смотрите, что он мне бросил!

– Малене, – голос мужа казался очень далеким. – Почему ты называешь птицу своим братом?

И глухой голос дочери ответил, в нем звучали стыд и горечь:

– Я… я совершила нечто ужасное… Мама… Мама помогла мне.

– Малене! – крикнула она. Или ей только показалось? Ее ли это был голос? Будто чужой. И руки, схватившие Малене, казались чужими. Казался чужим рот, пытавшийся улыбнуться мужу: – Это просто ее выдумки. Просто…

– Теперь я птица, красивая птица.

На миг наступила полная тишина, все замерли. И тогда птичка снова запела, громко и отчетливо, и на этот раз все они услышали его. Весь жестокий рассказ от начала и до конца, исполненный так дивно, так дивно.

– Моя мать убила меня,
Мой отец съел меня.
Моя сестрица была безутешна,
Она собрала мои косточки в шелковый платок
И похоронила под кустом.
Под кустом со сладкими ягодами.
Теперь я птица, красивая птица».

– Мама, – прошептала Малене, вырываясь из ее рук. – Так это сделала ты?

– Сынок, – прошептал отец и покачнулся. – Это правда ты?