Жуткое утешение

Фляги исчезли. Уплыть они не могли, да и лужа не была слишком глубокой, чтобы они бесследно в ней затонули. Нилит присела, чтобы все равно их поискать, как вдруг услышала свист лезвия, пролетевшего у нее над головой.

Она покатилась по луже и вскочила, подняв облако брызг. «Упырь» с лицом, похожим на череп, бросился на нее, бешено размахивая кривой саблей, которую он держал обеими руками. Нилит выхватила из-за спины трезубец и выставила его вперед.

Лезвие сабли встретилось с остриями трезубца и отсекло одно из них, прежде чем Нилит сумела заблокировать оружие и подтянуть врага поближе – настолько, чтобы врезать кулаком по раскрашенному лицу, прямо по ухмыляющейся роже, покрытой разводами краски и сажи. Она посмотрела в яростные, красные от недосыпа глаза «упыря».

«Упырь» снова напал на нее, и на этот раз она отбила удар древком трезубца. Это была ошибка: тяжелая сабля рассекла древко пополам и проделала алую полосу в ее рубашке.

Пошатнувшись, Нилит отступила и бросила оставшийся кусок древка в «упыря». Он отбил его в сторону и продолжил наступление.

Нилит запаниковала и принялась отчаянно размахивать оставшейся частью трезубца, чтобы не подпустить к себе врага. Несколько ударов он отбил, от остальных уклонился. Нилит не остановилась, пока они оба снова не оказались в луже. Во время их «танца» во все стороны полетели комки темной грязи.

Острие сабли задело ее лопатку, и, пока Нилит медлила, враг ударил ее кулаком в висок. Перед ее глазами поплыли звезды. Нилит сделала шаг назад, пошатнулась, и трезубец выпал из ее рук.

Если человеку без меча противостоит человек с мечом, то первый обычно изо всех сил бежит прочь от второго. Нилит тоже думала об этом, однако все мысли о бегстве из Нилит давным-давно выбил старый и мудрый учитель фехтования по имени Хок. Именно он научил ее другим методам действий в подобных ситуациях.

Нилит вырвала с корнем пучок камышей, а затем выставила его перед собой, словно кусок веревки. Рассмеявшись, «упырь» сделал выпад. Нилит шагнула в сторону и намотала стебли камыша на лезвие сабли, пока не почувствовала, что сможет за него ухватиться. Затем она вывернула лезвие и вырвала его из рук противника, но не успела схватить саблю, так как ей в ребра прилетел кулак. Нилит упала, все еще сжимая обмотанное камышами лезвие сабли. Взревев, «упырь» прыгнул на нее; Нилит почувствовала его зловонное дыхание. Его предплечья прижались к обуху. Нилит повернула голову, пока сабля медленно ползла вниз. Она чувствовала, как противник дрожит от напряжения, как уступают стебли острому как бритва лезвию, как накопившаяся кровь начинает греть ей ладони.

– Я нужна ей живой! – прохрипела Нилит.

«Упырю», похоже, было плевать. Он лишь надавил еще сильнее, прижав голову к предплечьям. Они вели поединок взглядов, рычали и плевались друг в друга.

Собрав последние силы, Нилит с визгом подалась вперед, отпустив лезвие. «Упырь» тоже закричал. Лезвие разрезало щеку Нилит, но она уже схватила обмотанные тряпкой уши врага. Ее острые ногти впились в уши, а ее большие пальцы вонзились в его темные глаза. Нилит почувствовала, как разделяются на части его глазные яблоки; ее пальцы прошли мимо кости дальше в глубь черепа. От вопля, который вырвался из глотки «упыря», у нее похолодела кровь. Все мысли об убийстве рухнули при столкновении с болью. Про саблю оба забыли, и «упырь» тем временем начал вслепую размахивать руками.

Избиение было жутким. Голова Нилит моталась из стороны в сторону от ударов, но сама она не могла сопротивляться, так как ее большие пальцы по-прежнему находились в глазницах «упыря». Испачканные сажей пальцы ощупали лицо Нилит, мечтая вернуть ей должок, но не стали выдавливать ей глаза, а вцепились в горло.

Нилит задыхалась. Только когда в глазах у нее потемнело, «упырь» вдруг остановился.

Из его головы торчал острый зубец трезубца. Захрипев, «упырь» упал в грязь рядом с Нилит. Рядом с ним на коленях стоял Гираб – бледный, едва живой. Он кивнул ей.

– Это уже третий раз… – шепнул он, прежде чем рухнуть на зеленую землю рядом с «упырем».

Нилит с трудом поднялась, и ее ноги согнулись словно полумесяцы. Ее охватила дрожь. Она чувствовала вкус крови, и это была не только ее кровь. Поднимавшаяся наверх желчь грозила смыть все это прочь.

– Фаразар… – задыхаясь, произнесла, пытаясь двигаться на восток. – Нужно…

Она упала, раздавив несколько цветов. Удар окончательно выбил из нее остатки сознания, и она погрузилась во тьму. Нилит боролась с ней, сопротивлялась, но в конце концов тьма победила. По крайней мере, эта тьма была более сладкой, чем смерть.

Ее разбудила уродливость кошмаров: в них по черным камням текла вода, Нилит снова и снова поскальзывалась в ней, взбираясь по бесконечному склону под действием неведомой силы. Оглянувшись, Нилит увидела в угольно-черном небе пять горящих точек – пять точек, окруживших шестую, и светящегося голубого человека, на голову которого опускают корону. Прежде чем она коснулась его лба, камень под ногами Нилит обрушился, и она полетела вниз, за пределы сна.