Жуткое утешение

Свет устремился внутрь шкафа, огибая темную фигуру охранника. Гнев на лице здоровяка сменился ужасом, когда я бросился на него, вытянув руки.

Я, дикий и голый, похоже, пробудил в нем какие-то древние страхи, и он, завизжав, отшатнулся.

Мое призрачное тело врезалось в охранника, но поскольку я не обладал весом, то просто сполз по нему, словно мешок у стены сарая. Пока он бил меня дубинкой, стараясь высвободиться, я отчаянно пытался приковать его взгляд к себе, но его глаза слишком сильно вращались.

Я понятия не имел, что я делаю неправильно, поэтому снова бросился на него, стараясь сделать мои пары как можно более твердыми. На этот раз я подтолкнул его настолько сильно, что он зацепился за ножку какого-то уродливого табурета в виде фламинго и потерял равновесие. Падая, охранник каким-то образом поместил дубинку между полом и своей головой. Я услышал треск.

– Хрень какая-то, – сказал я, быстро захлопнув дверь.

– Возможно, нам повезло. Он не будет сопротивляться.

Я осторожно подобрал меч и выставил его вперед – чтобы на него упал свет ламп. Обсидиановый клинок выглядел так, словно состоял из жидкости, из чего-то похожего на расплавленное черное стекло. Прожилки и пятна меди на его поверхности казались тусклыми. Серебряные ветви на гарде и рукояти Острого обхватывали лицо, вырезанное из полированного черного камня, – молодое, худое лицо мужчины. Оно улыбалось мне.

– Как ты можешь видеть меня и говорить? Ну, то есть…

Я не знал, что сказать. Мне было сложно понять даже то, как души попадают в животных, не говоря уже о предметах. Если я ожидал, что камень будет двигаться с такой же легкостью, с которой он говорил, то меня ждало разочарование. Лицо застыло в этой клоунской ухмылке, но я действительно почувствовал легкое гудение в клинке. Вибрации распространились по моей руке.

– Пожалуйста, будь осторожен. Меня уже давно не двигали, и у меня давно не было хозяина. Полагаю, это наше первое рукопожатие.

– Ну, если это только оно, но и не более того. – Я поставил его на диван и разжал кулак, чтобы избавиться от покалывания. – И я не твой хозяин.

– Завладев мной, ты стал им, ведь моя половина монеты – это я сам. Это также означает, что, когда мы рядом, я могу говорить с тобой, и только с тобой.

Я пожал плечами, гоня прочь эту чушь. Меня совсем не интересовало, какие чары вплели в него никситы или кузнецы.

Встав над потерявшим сознание охранником, я бесшумно потер руки, а затем внимательно осмотрел его – так же, как и любой еще не взломанный замок. На его загривке торчали рыжие курчавые волосы, словно сорняки на солончаке. Лужа крови пропитывала ковер, растекаясь со скоростью пролитого варенья.

– Я понятия не имею, что нужно делать.

– Сядь на него. Или, еще лучше, ляг.

Поморщившись, я осторожно опустился на раскинувшегося на полу человека. Если не считать того, что его дыхание теперь превращалось в туман, смешиваясь с моим холодом, ничего не произошло. Мне было неприятно смотреть на его потную шею, и поэтому я закрыл глаза, чтобы сосредоточиться и представить себе, будто я смотрю на мир чужими глазами. На миг у меня закружилась голова, но это было совсем не похоже на вселение. Скорее я просто напрягся.

– Не получается.

– Перестань упорно думать об этом. Так учитель фехтования говорил одному из моих прежних владельцев. Пусть мысли текут, куда хотят. Напрягаясь, ты лишь замедляешь себя.

Я свирепо взглянул на Острого.

– Хотел бы я посмотреть, как это получится у тебя.

– Келтро, поверь, я бы отдал все за подобную возможность, – сухо ответил меч.

Я прикусил холодную губу и решил попробовать еще раз – на этот раз встав на колени рядом с головой охранника. Повернув его плечи так, чтобы видеть пухлое лицо, я шлепнул его по щекам. Затем я посмотрел на его веки. Одно было в крови, которая натекла из глубокой вмятины во лбу. Второе было наполовину опущено; за ним виднелся белок закатившегося глаза. Я погрузил пальцы в его кожу и очень сильно постарался не думать.

Мои веки налились свинцом, и поэтому я позволил им закрыться. Какое-то врожденное желание приказало мне наклониться вперед, и я это сделал. Я почувствовал вес подо мной и грубую ткань его одежды, которая задерживала меня. Не обращая на них внимания, я превратил свои мысли в рык, который летит над выжженной равниной. Что-то дернулось подо мной, и твердая плоть уступила; я полетел вверх тормашками и закружился так быстро, что мои глаза едва не вывалились у меня из головы. Мои пары окружило тепло.

Мои глаза открылись. Мир лежал на боку. Передо мной простирался желто-оранжевый ландшафт ковра, который сменялся разноцветными квадратиками мрамора где-то вдали, под роскошным диваном. На меня в упор смотрели глаза-самоцветы змеи, обвившейся вокруг ножки стола. На миг воцарилась тишина, которую нарушало лишь негромкое потрескивание горящих ламп.

– Получилось, – сказал металлический голос.