Жужжащие. Естественная история пчёл

«Они проявляют синергетический эффект и в результате наносят пчелам еще больше вреда», — рассказала Диана. Она пояснила, что в подобном коктейле из химикатов[164] вещества могут усиливать действие друг друга. Например, фунгициды не всегда сами по себе причиняют вред пчелам, но в их присутствии негативное действие инсектицидов может быть усилено в 1100 раз. Тем не менее препараты тестируют и оценивают по отдельности, поэтому, даже несмотря на пометку «безопасно для пчел», их применение в присутствии других пестицидов может иметь непредсказуемые последствия. Поскольку пчелы сталкиваются с множеством химикатов в самых разнообразных сочетаниях (подавляющая часть которых остается неизученной), то неудивительно, что испытания в полевых условиях дают неоднозначные результаты. Даже так называемые неактивные компоненты в такой мешанине из химикатов могут проявить себя непредсказуемым образом. На момент нашего разговора Диана со своими коллегами как раз установила, что обычное поверхностно-активное вещество, используемое для усиления действия неоников в жидкой фазе, имеет неожиданный побочный эффект: из-за него уровень смертности пчел, пораженных вирусами, вырастает вдвое. Так что агрохимикаты не только друг с другом взаимодействуют, но также усугубляют влияние патогенов — последней и в определенном смысле самой опасной из всех четырех П.

«По сути медоносная пчела является прекрасной моделью для изучения возможных болезней у насекомых, — сказала Диана. — Все, что встречается у людей, от вирусов до бактерий и простейших, обнаруживается также и у пчел». Она на одном дыхании протараторила перечень патогенов с довольно красноречивыми названиями, вроде вируса деформации крыла, вируса острого паралича и вируса аскосфероза. Существует вид ноземы (Nosema apis), внутриклеточного паразита, поражающего именно медоносных пчел, и бактериальное заболевание с жутковатым названием «гнилец», при котором соты с личинками фактически превращаются в дурно пахнущую черную массу. При упоминании ноземы мне вспомнилась ситуация со шмелями, но в отношении медоносных пчел уже меньше тайн. В результате всплеска исследований, вызванного коллапсом пчелиных семей, одних только вирусов было выделено и описано более 20 новых видов, специфичных для медоносной пчелы. (Джейми Стейндж мечтает о подобных масштабных исследованиях с эпидемиологическим уклоном.) Тем не менее ученые с большим опытом, такие как Диана, до сих пор не могут понять, по какой причине ситуация усугубляется. «Не далее как в 2000 г. в ульях можно было вовсе не найти следов вирусов, — вспоминает она. — Сейчас все пчелы поражены ими». Также имеются свидетельства того, что патогены медоносных пчел могут передаваться шмелям и другим местным видам, особенно это удручает в связи с огромным количеством ульев и маток, сушей или морем переправляемых по всему свету. Подобно тому, как клещ Varroa распространился за пределы своей родины в Юго-Восточной Азии, так и многие болезни медоносных пчел некогда представляли собой проблемы лишь локального масштаба — что отражено в ряде их названий: кашмирский вирус, вирус озера Синай. Многие специалисты считают, что знания, накопленные в ходе изучения медоносной пчелы, в конечном итоге могут послужить на благо всем пчелам, эта перспектива оказала влияние на решение Дианы оставить университет и присоединиться к Джейми Стрейнджу и другим исследователям местных пчел, работающим в лаборатории в штате Юта.