Читаем Жвачка и спагетти полностью

Жвачка и спагетти

И, вернувшись к прежней церемонности, Тарчинини добавил:

— Расскажите нам теперь об этой прелестной даме, портрет которой украшает ваш камин.

— О Мике?

— Да, о Мике Росси.

— Это… мы друзья…

— Расскажите, как вы с ней познакомились.

— Да знаете, как это бывает… Вы же понимаете, женщина, которая хочет быть хорошо причесана, много времени проводит у своего парикмахера… Ну и, пока с ней возишься, поневоле разговоришься, верно?

— По-видимому…

Ободренный пониманием, с которым как будто слушал его следователь, Ланзолини понемногу снова обретал уверенность.

— Так что, поскольку она приходит регулярно, устанавливаются дружеские отношения…

— Конечно…

— Клиентка очень скоро рассказывает о себе, о своих надеждах и разочарованиях… и если вы не отвечаете, она истолковывает ваше молчание как сочувствие… И начинает смотреть на вас иначе… а дальше все происходит само собой.

— Но скажите, Ланзолини, ведь, в отличие от ваших обычных побед, синьора Росси, кажется небогата?

— Мика — другое дело. Она… я любил ее.

— Смотрите-ка! Значит, на этот раз сами попались?

— Смейтесь сколько угодно, я любил Мику!

— Хорошо! А муж?

Орландо самодовольно усмехнулся:

— А что муж…

— Вы знали его?

— Только с виду. Она мне его как-то показала, когда он слонялся около парикмахерской.

— Он что-то подозревал?

— Думаю, что да, хотя точно не знаю.

Комиссар повернулся к Лекоку:

— Что скажете?

— По-моему, все ясно.

— По-моему, тоже… Синьор Ланзолини, не уложите ли вы немного белья в чемодан, чтобы отправиться с нами?

Ошеломленный Орландо уставился на них:

— С вами? Куда?

— В тюрьму.

— В тюрьму? Я? Но почему?

— Потому что я вынужден вас арестовать по подозрению в убийстве Эуженио Росси.

Орландо был так потрясен, что не сразу отреагировал. Когда двое следователей встали, юноша закричал:

— Это неправда! Неправда! Вы не имеете права! Вы лжете!

Комиссар положил руку ему на плечо:

— Ну, ну, перестаньте кричать, Ланзолини! Имейте в виду, мы никогда не лжем… Конечно, ошибки случаются, но сейчас, я думаю, не тот случай. Боюсь, что вы убийца, Ланзолини.

— Нет!

— Вы любили Мику — вы сами сейчас сказали — и не хотели ни с кем ее делить, это естественно! Муж вас стеснял, вы его и убрали!

— Я не убивал его! Он покончил с собой!

— Откуда вы знаете?

— Она мне сказала!

— Я думаю, она помогла вам избавиться от ее мужа?

— Это подлая клевета! Чудовищная!

Лекок вмешался:

— Мне кажется, комиссар, что это вышло непредумышленно. Росси застал их…

Тарчинини включился в игру:

— Возможно…

— Эуженио сказал жене, что уезжает, а сам вернулся домой и увидел их вместе. Он стал угрожать…

— И Ланзолини испугался!

— И кинулся на Росси!

— Не для того, чтобы убить, я уверен, а просто защищаясь!

— Произошла схватка…

— И он, должно быть, выстрелил, сам не понимая, что делает!

Ланзолини слушал их с безумным видом, но тут вскочил:

— Нет! Вы все это выдумали!

Комиссар заставил его сесть.

— Почему бы вам не рассказать все? Насколько это упростило бы дело!

— Это не я! Клянусь, не я!

— Кто же тогда?

— Не знаю…

— Она?

— Нет!

— Глупо с вашей стороны губить себя, чтоб выгородить Мику.

Орландо расплакался, как ребенок.

— Это она… Мика… сказала мне о смерти своего мужа… пришла ко мне… в парикмахерскую… и сказала…

— А она откуда узнала об этом?

— Ее известила по… полиция…

Тарчинини опять сел. Лекок последовал его примеру.

— А теперь успокойтесь, Ланзолини… и расскажите нам правду.

— Какую правду?

— Что вы делали позавчера вечером, она и вы?

— Мы встретились в восемь в Левенбрау, на пьяцца Витторио Эммануэле.

— Она пришла вовремя?

— Мне их дожидаться не приходится. Потом пообедали у Данте, на пьяцца деи Синьори, где я поспорил с официантом из-за ошибки в счете… Потом отправились в Нуово, где смотрели «Локандиеру» Гольдини… Потом пришли сюда и здесь провели ночь и утро, потому что у меня был выходной.

В эту минуту до них донесся негромкий звук: кто-то поворачивал ключ в дверном замке. Все трое замерли, и Тарчинини шепнул Орландо:

— Молчите!

Посетитель напрасно старался — Орландо заложил дверь засовом. Сайрус А. Вильям на цыпочках подошел к двери, бесшумно снял засов и, резко распахнув ее, сказал:

— Входите, синьора!

И, так как она не двигалась, взял ее за руку и подвел к комиссару, который отвесил поклон:

— Рад вас видеть, синьора Росси… Ланзолини, отвернитесь к окну, я не хочу, чтобы вы обменивались знаками.

Юноша повиновался.

— А теперь, синьора, будьте внимательны и отвечайте продуманно. Позавчера вечером у вас было свидание с этим синьором?

— Да.

— Где?

— В Левенбрау.

— Где вы обедали?

— У Данте.

— Без происшествий?

— Разумеется… А, впрочем, немного повздорили с официантом.