Зигги Стардаст и я

Кажется, я опять окаменел. Да нет, не кажется – так и есть. Не могу шевельнуться.

Его глаза погружаются в мои.

– Доверься мне.

Ладно, следующей серии событий нет иного объяснения, кроме как предположить, что инопланетяне действительно спустились на землю и облучили меня, потому что… гладкая скала под ладонью, «чаки» со стальными набойками впиваются в трещины, рюкзак бьет по спине, я взбираюсь. Серьезно, взбираюсь! Несмотря на то что мозг предпочел остаться внизу.

– Ага, чувак, вот так, хорошо. Продолжай в том же духе. Ты сможешь…

Он продолжает говорить, но я не слышу. Потому что – как, во имя святого Зигги, я оказался на стене гребаного утеса на гребаном озере Крев-Кёр?! Не знаю. Продолжаю ползти вперед. Глаза лазерными прицелами сосредоточены на его босых пятках, ладони скользкие от пота и слизких водорослей, так что не понятно, где заканчивается кожа и начинается камень. Не понятно даже, где в эту секунду я сам.

А вот и ни фига – понятно!

Я – часть Фантастической Четверки. Я – Существо! Камень прорывается сквозь кожу, легкие распирает от дополнительных глотков воздуха так, что я давлюсь свободой. Взбираясь, я чувствую себя еще более неуязвимым, более неудержимым, Боевым Скалолазом…

Ноги оскальзываются.

– Чш-ш-шерт! – шиплю как раз в тот момент, когда Уэб забрасывает свое тело наверх. Обдираю кожу о камень. Руки вцепляются в щели ногтями. Ноги барахтаются.

– ПОМОГИ!

Он выглядывает сверху, глаза расширяются так, что поглощают меня целиком.

– Держись, чувак, я тебя поймал! – Он выбрасывает руку и берет мою в захват. – Ты уже близко. Не смотри вниз, смотри только мне в глаза!

И я смотрю. И ДЕРГ-ШЛЕП – он перебрасывает меня через край.

Уэб: отлетает назад.

Я: ползу вперед, впиваясь ногтями в мох и землю. Переворачиваюсь на спину.

И разражаюсь слезами.

– Ой, эй, чувак, ты как? – Уэб подползает.

– Я не… хотел… прости, я не плачу… я никогда не плачу, прости, прости, прости, прости… – твержу сквозь рыдания. Не могу остановиться. Что со мной происходит?

– Все норм, приятель, поплачь, не держи в себе. Я понимаю. Я все понимаю…

Его слова звучат как колыбельная, из-за чего я почему-то плачу еще безудержнее. Он не пытается сесть ближе. Я благодарен: Уэб интуитивно понимает, что меня сейчас не надо трогать.

Переворачиваюсь на живот, зарываюсь лицом в землю.

Карл Саган говорит, что черные дыры могут быть «проходами в иновремя». Нырнув в такую, мы вынырнем в другом «когда». Поэтому хватаю черный карандаш и яростно калякаю черную дыру в разуме, чтобы исчезнуть в другой эпохе времени.

13

Возможно, я действительно исчез. С уверенностью сказать не могу. Лежу на животе еще тысячу девятьсот семьдесят три года, пока не заканчиваются слезы.

И вот в чем штука: в последний раз я по-настоящему плакал, когда случилось ЭТО. Четыре года назад. Доктор Эвелин всегда предупреждала, что этот момент наступит: «Ты не сможешь держать все в себе вечно. В итоге плотина прорвется».

Не знаю, почему именно СЕЙЧАС мозг решил, что ей пора прорваться, но что сделано, то сделано. Единственная причина, по которой перестаю плакать и снова переворачиваюсь на спину – я вдохнул столько земли, что свирепая пыльная буря проносится по легким как торнадо.

Лезу в рюкзак, достаю «питер-пол-и-мэри» – пуф-пуф… пуф-пуф… еще парочку для ровного счета… вытираю лицо и сажусь.

Уэб сидит со скрещенными ногами, уставившись в закат, который превратился в вангоговский водоворот оранжевого, розового, красного и желтого.

Не знаю, что сказать. Не понимаю, что чувствовать. Мегашторм стыда и облегчения, который не перестает трепать меня. В любую секунду могу расплакаться снова.

– Я… извини…

– Не надо, – говорит он.

– В смысле?

– Не надо больше извиняться, чувак.

– О, я просто не…

– Нет. Ты просто да. Ты почувствовал Это.

– Что?

– Великое Таинство. Так случается, когда перестаешь бояться собственных страхов. Скорлупа треснула, приятель. И это прекрасно.

О… Что ж, у меня есть еще миллион страхов там, откуда пришел этот, думаю я. И клянусь, Уэб переключил какой-то рубильник в моем мозгу, чтобы услышать мои мысли, потому что в следующую секунду он уже смеется.

– Ты чего? – спрашиваю.

– Твое лицо. Все в земляных полосках.

– Ой! Да что ж такое… – начинаю тереть щеки.

– Не надо, – говорит он, беря меня за руки. – Клево смотрится, даже круто…

– О… я…

Уэб смотрит пристально, разглядывая мое лицо так же, как я прослеживаю глазами веснушки Старлы.

– Ого… – шепчет.

– Что такое?

– Твои глаза, я раньше не замечал, они…