Зигмунд Фрейд и Карл Густав Юнг. Учения и биографии

Обнаружение тех или иных образов и взаимодействие с ними дали Юнгу пищу для последующих размышлений над их природой и сутью. В результате научного эксперимента над самим собой и диалогом с бессознательным он столкнулся с такими фигурами, которые получили у него различные имена, включая Саломею (слепая девушка), Филемона (старец, продолжатель дела Ильи-пророка), Ка (дух, олицетворяющий стихии земли).

Саломея, Илья-пророк и Филемон

Пытаясь удержать постоянно возникающие фантазии, Юнг включал свое воображение, чтобы иметь возможность проникнуть в их суть. С этой целью он все глубже погружался не столько в себя, сколько в неизвестное ему пространство, отмеченное печатью космической глубины.

Однажды Юнг настолько погрузился в какую-то пропасть, что у него возникло ощущение нахождения в стране мертвых. Там он обнаружил две неизвестные ему фигуры. Одна из них выступала в образе юной, прелестной девушки, другая – в образе седовласого старика с бородой.

Юнг приблизился к этим, воспринимаемым им живым фигурам в надежде услышать их разговор. Девушка, которая оказалась слепой, назвала себя Саломеей, а старик – Ильей-пророком. Эта пара библейских персонажей показалась Юнгу весьма странной, тем не менее он оставался какое-то время с ними.

Юнг с подозрением отнесся к Саломее, которая не внушала ему доверия. Судя по всему, он вообще не испытывал доверия к женщинам, что уходило корнями в его детство, когда из-за болезни его мать была вынуждена покинуть маленького мальчика на какое-то время.

Илья-пророк воспринимался Юнгом в качестве разумного и здравомыслящего старика, с которым было интересно беседовать. Вместе с тем смысл бесед оставался неясным для него, что вызывало недоумение и вопрошание.

Пытаясь найти какое-то разумное объяснение появлению этих образов в своей фантазии, Юнг соотнес их с теми воспоминаниями, которые сохранились в его памяти от общения с собственным отцом-священником, некогда введшим его в мир библейских персонажей. Однако это почти ничего не объясняло, поскольку он не мог понять, зачем появились эти образы в его фантазии и почему старик и слепая девушка находятся вместе.

Лишь по прошествии многих лет, когда Юнг стал глубже разбираться в мифологическом материале и обнаружил поразительные параллели в разных культурах, ему удалось найти объяснение странной связи старика с девушкой. Поясняя эту ситуацию, он писал:

«Саломея – фигура-Анима. Она слепа, потому что не видит значения вещей. Илья, напротив, – стар и мудр, он воплощает в себе гностическое начало, тогда как Саломея – эротическое. Можно сказать, что эти образы составляют антитезу: Эрос и Логос. Но подобные дефиниции чрезмерно интеллектуализированы. Имеет смысл оставить их такими, какими они тогда мне представлялись – некими знаками, объясняющими содержание бессознательных процессов».

Фантазии и видения продолжались. У Юнга появился еще один образ, который был своеобразным продолжением Ильи-пророка и который всплыл на поверхность его сознания из недр бессознательного во сне. Так, в одном из своих сновидений он увидел старика с рогами быка. Этот старик выступал в образе крылатого существа. Крылья были необычайной окраски и напоминали собой крылья зимородка. В руках же старик держал связку ключей, как будто собирался открыть какой-то замок.

Чтобы удержать в памяти этот необычный образ, Юнг сделал рисунок, а вскоре неожиданно для себя нашел на земле мертвого зимородка. Данная находка настолько потрясла его, что он воспринял все происходящее в качестве некоего знака, говорящего о чем-то важном. И хотя Юнг не понял значения появившегося в его сновидении образа, тем не менее он не только неоднократно обращался к нему, но и назвал его Филемоном.

«Филемон представлял некую силу, которая не была – я. Я вел с ним воображаемые беседы, и он говорил вещи, которые мне бы не пришли в голову. Я отдавал себе отчет в том, что это говорит он, а не я. Он объяснил мне, что я не должен относиться к своим мыслям так, будто я сам порождаю их. “Мысли, – говорил он, – живут собственной жизнью, подобно животным в лесу, птицам в небе или людям в какой-нибудь комнате. Когда ты видишь таких людей, ты же не станешь говорить, что ты создал их или что ты отвечаешь за их поступки”. Именно он научил меня относиться к своей психике объективно, как к некой реальности».

Будучи таинственной и непостижимой фигурой, Филемон представлялся Юнгу в качестве некоего высшего разума. Во всяком случае, он воспринимался им как некто, находящийся рядом, превосходящий его знаниями и опытом, а также способный распутать клубок фантазий, вызванных к жизни его бессознательным. Филемон стал своего рода наставником для Юнга.

Позднее соответствующие фантазии и сновидения привели его к рассмотрению архетипов Анимы и Анимуса, изучению алхимии, созданию рисунков с изображением мандалы, которые, наряду с записями различных видений и бесед с мертвыми, он поместил в свои дневники – «Черную книгу» и «Красную книгу».