Зигмунд Фрейд. Упадок и конец психоанализа

Эту чрезвычайно анахроническую концепцию Фрейд использовал с целью сделать понятным различие отдельных культур. И так, как он в своей теории развития детей принял последовательность стадий как зеркало психогенеза всего человечества, он теперь отождествил душу дикаря с детской психикой и постулировал, что каждый человек воспроизводит эволюцию культуры всего человечества, проходя бывшие примитивные степени развития вплоть до зрелости. При этом некоторые культуры, так же, как и некоторые индивидуумы – во многих пунктах своего развития оказываются в состоянии застоя, прежде чем они достигают «цивилизованной» ступени – зрелости. Это на самом деле захватывающее дух представление, все же, ему, к сожалению, не достает какого-либо доказательного материала; так как оно не совпадает с историческими фактами, да еще и поддерживающая его логика и методология не является приемлемой. В этом смысле Франц Боас, вероятно, наиболее выдающийся антрополог своего времени, также высказывался о спекуляциях Фрейда отрицательно: В то время как мы приветствовали применение какого-либо методического прогресса психологического исследования, мы никак не могли бы принять как прогресс этнологического метода перенесение нового, одностороннего метода психологического исследования индивидуума на социальные феномены, о которых известно, что они определяются исторически и подчиняются влияниям, которые вообще не сравнимы с теми, которые контролировали психологию отдельного человека.

За этой критикой последовал важный эмпирический труд Бронислава Малиновского, который попытался опровергнуть универсальность эдипова комплекса. Как указывал Малиновский, аборигены острова Тробриан жили в культуре, где брат матери – а не отец – был авторитетной фигурой для ребенка. Это значило, что воспитательная власть и дисциплинарные мероприятия исходили не от мужчины, который пользовался сексуальной монополией у матери ребенка, вследствие чего отношение отца и сына было лишено той противоречивой смеси любви и ненависти, которую Фрейд (якобы) наблюдал у своих европейских пациентов.

Следующий удар по теориям Фрейда надеялись нанести с помощью результатов практических исследований Маргарет Мид на Самоа. Боас в свое время поставил ей задание опровергнуть гипотезу узкоограниченной расовой или общечеловеческой наследственности культурных форм. Согласно ее сенсационным сообщениям, у жителей Самоа жизнь подростка вовсе не была временем принуждения, также ребенок, похоже, необязательно развивал больше фантазии, чем взрослый, и женщина не должна была обязательно быть пассивнее мужчины, и так далее. К сожалению, работа Мид, как выяснилось впоследствии, оказалась настолько низкого качества, что Дерек Фриман недавно смог утверждать в своей книге Margaret Mead and Samoa (1983), что рассказ Мид практически в каждой детали противоречит свидетельствам всех многочисленных других антропологов, которые изучали культуру аборигенов Самоа.

Как ни странно, многие читатели поверили тогда, что тот идеалистический образ Самоа как тропического рая, где юноши и девушки росли в атмосфере, свободной от напряжений и сексуальных проблем – с идиллическими романами, которые поддерживались без серьезных опасений возможных последствий, общества, которое знало сотрудничество, но не знало соперничества и преступлений, и которое развило, прежде всего, чудесное чувство счастья и удовлетворения, что то общество как-нибудь приблизилось бы к миру идей Фрейда, в котором не существует препятствий, и в котором невротические комплексы принадлежат прошлому. Поистине, многие восприняли Самоа Маргарет Мид как своего рода сексуальную Утопию, к которой нужно было стремиться – в западном мире – в надежде осуществить и здесь что-то похожее. Однако реальность была полностью противоположной, как однозначно подтвердил Фриман: у аборигенов Самоа – наивысший уровень изнасилований среди всех культур, о которых есть свидетельства; мужчины ревниво следят за неприкосновенностью своих жен, они агрессивны, враждебны и воинственны, и они фанатично одержимы соперничеством. На основе этого положения дел мы можем уверенно отбросить как несущественную всю критику антропологии Фрейда, ссылающуюся на Маргарет Мид.

Независимо от этого, возражения Боаса и его сотрудников против представлений Фрейда, естественно, вполне правильны; на самом деле нет никаких доказательств той сказки, которую Фрейд сделал центром тяжести своей антропологии. Фрейдисты, естественно, нанесли ответный удар, причем они прибегли – как обычно – не к рациональным аргументам, а к Argumentum ad hominem. Типичный пример – это возражение Гезы Рохейма на критику школы Боаса, согласно которой антропология не может отмежевываться от основной предпосылки разнообразности существующих групп людей (т.е. племен, народов и пр.):