Зигзаги судьбы

А еще мы делали зимой домашнее мороженое. У нас была специальная машинка-мороженица, в которую наливали сливки с сахаром, включали и выставляли на веранду. Машинка крутилась, взбивая сливки, и по мере замерзания содержимого, постепенно замедлялась и останавливалась. Дети по-очереди бегали к двери и слушали: жужжит или не жужжит? Если тихо, значит мороженое готово. Ура!

Так как электричество у нас бывало только эпизодически и холодильника не было, летом мы держали портящиеся продукты в подполе. А только что пойманных карасей заворачивали в крапиву и держали в яме, выкопанной в земле. Из-за вечной мерзлоты там всегда было прохладно, караси засыпали и долго оставались свежими. Так нас научили местные жители.

Сейчас, вспоминая нашу жизнь в Наканно, я удивляюсь, каким образом, живя практически без электричества и элементарных бытовых удобств, без телевизора, компьютера и телефона, мы успевали столько всего делать: колоть дрова, топить три раза в день печки, печь хлеб и готовить еду, растить огород, заниматься с детьми, работать в школе и на ферме, прясть, вязать, рисовать, ходить за грибами и за ягодами, косить, рыбачить, охотиться, ходить в гости, устраивать музыкальные посиделки, а в клубе — спектакли и концерты… При этом не было непрерывной суеты, беготни и постоянного стресса, что ничего не успеваешь. Такого понятия как «стресс» не было вообще. Были необходимые житейские дела и иногда трудности, с которыми надо было справляться и двигаться дальше. Как будто мы жили в ином временном измерении, где время подстраивалось под нас и вписывалось в наш график, а не наоборот.

Зайчик

Была у нас с детьми такая игра: когда они засыпали вечером, мы клали каждому под подушку что-нибудь вкусненькое — конфету, орешек, печенюшку. Это были гостинцы от зайчика. Просыпаясь утром, дети первым делом лезли под подушку посмотреть, что им принес зайчик. Понятно, что для Маши и Егора это была просто игра, зато Вадик свято верил в существование зайчика и всегда про него расспрашивал: как он выглядит, где живет и почему никогда не показывается. В конце ноября Вадику должно было исполниться три года. За несколько дней мы сказали ему, что получили записку от зайчика, в которой он приглашает Вадика в день его рождения к себе в гости в лесную избушку. Вадим очень возбудился и стал с нетерпением ждать дня рождения. Старшим детям мы тоже ничего не сказали. Накануне, взяв пилу, Влад пошел в лес строить домик, а я по секрету испекла маленький торт. В день рождения, когда стемнело, Влад отнес торт в избушку и зажег на нем три свечки. Мы все тепло оделись и отправились в лес. Все дети с интересом ждали, что же будет, но больше всех радовался и волновался Вадик — наконец-то он увидит, где живет зайчик. В лесу мерцал огонек. Подойдя ближе, все дети онемели и разинули рты: на полянке стояла сказочная ледяная избушка, она вся светилась изнутри, и в ледяном окошке блестел огонек. Внутри тоже из льда была сделана ледяная скамеечка и стол, на котором стоял тортик с тремя свечками. Рядом лежала записка. В ней зайчик сообщал, что ему срочно пришлось уйти по делам, но он оставил для Вадика в подарок торт со свечками.

Вадик сел на скамеечку и долго сидел и смотрел на торт и свечки. Глаза его были расширены и он почти забывал дышать. Егор с Машей тоже были под большим впечатлением и кажется были готовы поверить в зайчика.

Влад сделал эту избушку из блоков спрессованного снега, облив ее потом водой снаружи и изнутри.

Это соприкосновение с волшебной сказкой в тот вечер запомнилось всем надолго, и Вадим до сих пор помнит эту заячью избушку, хотя такие ранние воспоминания у детей встречаются не часто.

Самогонщики

В Наканно пили практически все, и пили много. Поэтому, когда самолет привозил очередную партию ящиков с водкой, вся деревня дружно «гудела», пока запасы не истощались. Дальше начиналось хождение по домам — может у кого-то что-то уцелело. Зная, что мы не пьем и можем иметь заначку, к нам регулярно наведывались. Говорить, что у нас ничего нет, было бесполезно — не верили и продолжали осаждать. Приходилось запасаться бутылкой-другой на такие случаи. Водка была твердой, никогда не падающей в цене валютой. За бутылку можно было выменять соболиные шкурки или уже готовую шапку, ружье, заднюю ногу лося, мешок клюквы, свежую или копченую рыбу, охотничий нож, патроны, капканы и много чего другого… Изнывающие от похмелья страдальцы несли все, что можно и готовы были душу свою отдать, только бы опохмелиться.