Зигзаги времени. Книга первая

— Да успокойся ты, лечение еще только началось, я просто снял напряжение, удар. А сейчас надо лечить, все же это воспаление легких, запустишь — помрет твой последыш. А шарлатанов гони, а не то они угробят твоего ребенка! Вот ведь удумал, ослабленному ребенку, еще и кровь пускать! Возьмите и пейте эти таблетки— от жара, а эти — от воспаления, если что, сразу за мной. Да, и тяжелую пищу нельзя, только отвар курочки, да легкую кашку. А сейчас вот дайте ей таблетку, чтобы спала. — я достал таблетку «Люминала» и протянул купцу.

— Барин, да они же все похожие, как же они действуют? — удивленно спросил купец.

— Я же объяснил: эти — от жара, эти — от воспаления легких, а эти — чтобы спала! — сказал я, закрывая немецкий ранец. — Завтра в обед я буду и проверю, как больная.

Возница вез меня и Ладу так же как и сюда, с посвистом и нахлестывая лошадей. По-видимому, по-другому он и не умел. Доехали так же быстро, высадив нас с Ладой, кучер повез Строганова к его дому, а мы направились к воротам, которые после долгого стука открыл зевающий Кузьма.

— Ермолай где? — спросил я его

— С сыном они на сеновале обосновались, разбудить? — ответил Кузьма

— Нет, завтра как встанет, скажи что я его звал! — ответил я, и повернулся к Ладе: — Иди отдыхай, завтра надо будет наведаться к девочке!

— Барин, мне надо завтра на базар, купить трав для лечения девочки. — попросила Лада.

— Да ты даже и не осмотрела ее!

— У нее лихоманка в груди, от этого и вся беда, — парировала девушка.

— И что ты можешь ей предложить?

— Меня вырастила бабка — знахарка, я ей с пяти лет помогала травы собирать, сушить их и делать сборы от болезней. Да и по болезным она меня водила, чтобы я помнила признаки всех болезней. — опустив глаза в пол, промолвила девушка.

— Хорошо, утром возьмешь деньги и купи с запасом всех трав, собирать травы нам самим пока не когда. Подготовишь травяные сборы для девочки, отнеси купцу, и объясни, как их принимать. И пока девочка не выздоровеет, постоянно проведывай ее. Это и тебе практика, да и народ тебя узнает. Читать и писать умеешь, а ли нет? — спросил я, переведя разговор.

— Буквы знаю, бабушка читала помаленьку, книга у нее была, старая, о травах, вот и меня учила. — с грустью ответила Лада, вспомнив о бабушке.

— Ну, значит, быстро научишься, и читать, и писать, раз основы уже есть! Главное, было бы желание учиться, а там я тебя научу.

— Есть желание великое, боярин! Век буду за тебя молиться, если научишь читать и писать! — и она схватив мою руку, приложилась к ней.

— Не надо, Лада этих нежностей! Взамен, ты будешь учить детей грамоте, которой сама научишься. Так как мне нужны будут в дальнейшем работники, которые умеют читать, считать и писать. Подберем помещение для этого опосля, а пока вечерами буду учить тебя грамоте, да и о лекарствах с болезнями поговорим.

* * *

— Послушай, Ермолай! Лада сказала, что ты — хороший кузнец? — спросил я своего слугу.

— Ну, не знаю, барин, хорош я или нет, но добрый клинок сделаю, да и для дома всякое могу. — промолвил бородач. — Я ведь раньше и сам болотную руду добывал, и варил железо, ну а зимой, когда все застывало, перековывал заготовки из этого железа. Сынок помогал мне, пока нас «нехристи» не захватили. Деревню нашу сожгли дотла, жинку с дочкой увезли неизвестно куда, да и живы ли они, даже не знаю!

— Ну, а как думаешь, если я тебе хорошую кузню организую, возьмешься за эту работу?

— Дак, барин, нужен добрый инструмент, железо, уголь, горн с мехами, ну и так по мелочи…

— Завтра едем на рынок и заказываем сруб, ставим рядом с баней. Сразу присмотри инструменты и железо. Угля у углежогов закажем телегу, ну, одним словом, все, что надо, вези, — я достал два рубля. — Вот, возьми, оденетесь с сыном, кушать будете на кухне, спать можешь в кузне, значит делай ее побольше в виде пятистенка. Да присмотри на рынке кирпичи, может кто-то продает?

— Хорошо, барин! — теребя в руках снятый с головы колпак, промолвил Ермолай.

— Ладно, иди, Ермолай, бери сына и на рынок.

Часа через два подъехала телега с мужиками, которые осмотрели место под кузню.

— Завтра, барин, установим, не волнуйся! — поклонились они и уехали подготавливать сруб.

Утром, на следующий день, я проснулся от стука топоров. Выглянул в окно — плотники работали вовсю. Кузьма, предупрежденный с вечера о том, что приедут плотники, запустил их ни свет, ни заря, и они уже срубили три ряда, ложа сразу на мох. Вместо фундамента были вкопаны по углам огромные чурки. Большая часть сруба была отведена под кузницу, а небольшая, квадратов двадцать, под жилое.

Я спустился на кухню. Пелагея с Ладой что-то уже готовили, во всю на печи кипело, фыркало. Ароматы стояли обалденные. Увидев меня, склонились в поклоне: «Доброе утро, Андрей Иванович!». Я умылся и пошел поздороваться с плотниками. Сзади неслышно меня сопровождали Ермолай с сыном. Оба в новых одеждах, подпоясанные ремешками, на боку ножи, в новых сапогах. У Ермолая увидел и засапожный нож. Одним словом, почувствовали, что теперь они хозяйские люди.