Зима Джульетты

– Ну потом – это потом… Победителей не судят. И вообще, они к тому времени уже подружатся и общий язык найдут. Знаешь, как бывает на отдыхе? Совместные вечера, совместные прогулки, жизненные откровения, то да се… Многие женщины из отпуска такое приятельство привозят. Потом созваниваются, даже в гости друг к другу ходят. Не знаю, как у твоей, а у моей мамы была пара-тройка таких приятельниц. Мне кажется, отличная идея!

– Да, ты прав, пожалуй. Сейчас за городом хорошо… Осень буйствует, воздух вкусный… Красота, сплошная поэзия! Только путевки надо хорошие найти, с приличным проживанием и питанием. И привезти их надо туда по отдельности, чтобы не догадались о нашем коварстве. И пансионат пусть подальше от города будет, чтоб не сбежали. Пожалуй, я сама этим займусь, у меня знакомая в подобной фирме работает, она хороший пансионат подберет.

– Ага, займись. А я все оплачу. Мне для мамы и для будущей тещи ничего не жалко.

– Да уж, хорошо мы придумали… Если гора не идет к Магомету… Ой, не знаю я, что из этого выйдет!

– Что выйдет, то и выйдет, под лежачий камень вода не течет. Не переживай, нормально выйдет! Все, решили, больше к этой теме не возвращаемся! Пойдем квартиру смотреть! Там еще две комнаты…

Одна комната для рядовой хрущевки была относительно большая, хоть и неудобно вытянутая в длину, другая совсем клетушка, в которую помещались только узкая кровать и тумбочка. Гоша деловито постучал по межкомнатной перегородке, пробурчал что-то себе под нос.

– Что? – обернулась к нему Варя.

– Переделаем все здесь, говорю, перестроим! Спальню нормальную запланируем…

– А всю эту старую мебель куда? И все эти коврики, скатерти?..

– Выбросим. Куда еще эту рухлядь?

– Жалко. Пришли, называется, распорядились. А ведь ей все это дорого было. Вот так живешь и не знаешь, что придет кто-нибудь потом… А ты раньше сюда приходил, когда тетка жива была?

– Нет. Тетя Люда сама к нам приходила. Бабушка как старшая сестра для нее большим авторитетом была и потому не особо с ней церемонилась. Да она ни с кем особо не церемонилась. О, смотри, что я нашел! Альбомы с репродукциями, шикарные издания, старые еще! Сальвадор Дали, Дюрер, Гоген… О, Ван Гог! А вот еще избранное Третьяковки… Да тут целое богатство, Варь! Не знал, что тетя Люда живописью увлекалась.

– Да, по всему видно, что она женщина духовная была, материальное ее мало привлекало. Поэтому и энергетика здесь хорошая, несмотря на некоторую неловкость ощущений… А она здесь умерла, в квартире?

– Нет, в больнице. Не бойся.

– А я и не боюсь… Я думаю, если бы твоя тетя Люда жива была, мы бы с ней подружились. И с мамой бы моей она подружилась… Нет, я не боюсь. Нисколько. Мне просто привыкнуть надо.

– Так, может, сразу здесь и останемся?

– В каком смысле?

– Да в прямом! Утром отсюда на работу поедем, завтра с работы сюда вернемся! Сама же говоришь, надо привыкать!

– Ой, я не знаю, Гош… А как же зубные щетки, например… Или постельное белье…

– Да не проблема! Торговый центр через дорогу, сходим и все купим! Теперь это наш дом, Варь. Представляешь, наш дом!

– Ладно, уговорил. Я только маме позвоню, хорошо? Скажу, чтобы меня не ждала, а то она волноваться будет.

– Давай. И я своей мамочке тоже позвоню. Наверняка спать не будет…

Они разошлись с мобильниками по разным углам, не сговариваясь. Варя ушла на кухню, а Гоша встал у окна в маленькой спаленке. Варя закончила разговор первой, невольно подслушав Гошино виноватое бубуканье в трубку:

– Мам, ну зачем ты так?.. Да приемлемо здесь, вполне нормальная квартира. Ну да, с ней. Да, просто позвонил, чтобы предупредить. Как зачем? Чтобы не волновалась. Ну ладно, мам, все! Прекрати! Опять понесло тебя! Все, пока…

Закончил разговор, начал досадливо просовывать телефон в нагрудный карман рубашки. Варя стояла в проеме двери, смотрела на него с грустью, потом произнесла тихо:

– А знаешь, Гош, о чем я сейчас подумала? У нас с тобой почти одинаковые интонации были, когда мы с мамами разговаривали. Виноватые какие-то, будто мы заранее лжем, будто отпрашиваемся, как школьники, ночевать не дома, а у друзей и подружек. Смешно, наверное, со стороны. Взрослые вроде люди… Что это, Гош? Плохая привычка из детства?

– Нет. Просто мы их любим и не хотим огорчать.

– Но ведь уже огорчили. Не хотим огорчать, но все равно огорчаем. Неужели для всех матерей взрослые дети – одно сплошное огорчение? Взяли и заделались взрослыми, как посмели, заразы такие? И мы не исключение. Были рядом – и ушли…

– А что делать? Все равно рано или поздно пришлось бы отрываться. Хоть и с кровью, а надо. Сами виноваты – затянули процесс… А теперь это уже хирургическое вмешательство, без боли и крови не обойдешься.

– А может, все-таки обойдемся?

– Нет. Инфантильность – штука прилипчивая и живучая, как вредная бацилла, ей ни одного шанса оставлять нельзя. Даже самого маленького компромисса.

– Но я не считаю себя инфантильной, просто мне маму жалко. А вот ты – да. Ты инфантильный немного.