Зима гнева (СИ)

Так что Стас безжалостно вычистил все "на живую", напугал дурака последствиями, выписал капли (запивать будешь спиртным – помрешь!), и выставил за дверь.

Обойдешься!

На моих сотрудников руку поднимать – и я тебя в отделении держать буду?

Скажи спасибо, ничего не сломал! А барбосу надо колбасы купить, что ли…

Хорошая собака. И хозяйка у него неплохая, чего уж там.

Станислав свои ошибки признавать мог. И Зинаида не стала для госпиталя обузой. Училась она старательно, что ей говорили – делала тщательно, с врачом не пререкалась, а что еще надо?

Еще и специальная успокоительная собака. Тоже плюс в копилку.

Так что оставляем их при госпитале. Пусть помогают.

Хорошая девочка. И симпатичная… так, это у него мысли не туда пошли. Но ничего. Работа быстро вернет их в нужное русло.

Что там у нас? Ампутация?

Вот и отлично.

Но колбасу Полкану Стас все-таки купил.

Анна, Россия

– ПАПА!!!

Анна плюнула на все, и повисла на шее у пожилого мужчины, выходящего из вагона.

И плевать, что это не Петер Воронов.

Не император.

Но – то же самое лицо. Те же глаза. Улыбка, фигура, и главное – взгляд.

Дочка моя…

Анна всегда была папиной дочкой. Вот и…

– Малышка, – Петр гладил дочь по волосам. – Повзрослела, стала совсем другой…

– Пап, я старалась.

Петр был в курсе изменений, которые происходили в жизни дочери, Анна, хотя и без подробностей, сказала, что поменяла работу и имидж. Почему без подробностей!?

Потому как – лес и кордон. И чихать лесу на сотовую связь, спутники, джипиэс и прочие радости цивилизации. Хочешь в лесу разговаривать нормально?

Лезь на верхушку высокой сосны.

В противном случае докричаться проще, чем дозвониться. Поэтому общались отец и дочь в основном смс-ками.

Ватсапп? Контакт? Соцсети?

Сети – есть. С ними браконьеры по озерам шастают. И контакты случаются. И конфликты. И хендс ап. А со всем остальным – сложновато.[13]

На выход родные не торопились. Ждали, пока народ пройдет. Чего толкаться-то локтями?

– Я вижу. Красотка стала – хоть ты в Голливуд катись.

– Папа!

– Работодатель твой не пристает?

Анна покачала головой.

– Пап, ты что!? Борис Викторович чудесный человек. И тебя он в гости пригласил.

– Да?

– Мы с Гошкой пока поживем у него. Как Борис Викторович сказал, он бы и за дочь, и за внука беспокоился…

– И я беспокоюсь. Нашел, тоже, игрушки!

Анна покачала головой.

– Тут другое. У него дочь, как Маугли.

– С дерева не слазит?

Анна не удержалась от смешка.

– От жизни оторвана. Девчонке скоро замуж, а она не знала, как тарелку помыть! Привыкла, что всю жизнь одна, в элитной школе по пять человек в классе, и те – мажоры… а Борис Викторович жениться собирается.

– М-да…

– Пап, а ты жениться не хочешь? Ты же у нас молодой еще!

Петр едва не перекрестился.

– Ну уж – нет! А с чего тебя разобрало?

Анна опустила глаза.

– Ну… случись что со мной, Гошка один останется…

– А с чего должно что-то случиться? – прищурился Петр.

Анна опустила глаза.

– Тут… недавно так получилось…

История про мародеров, мародерку, убийство и поездку за добром была внимательно выслушана. И Петр подвел итог.

– Позвоню Сене. Пусть приедет, да посмотрит, тут, на месте, и дело сладим.

– Сеня… дядя Сеня – навар? – уточнила Анна.

– Ну да.

Память Яны легко подсказала нужную информацию.

Кого только в лесничество не заносит. В том числе – и антикваров. Семен Семенович Новорецкий как раз антикваром и был. Ну и евреем, да.

Только в Израиль его не тянуло, ему и здесь неплохо было. Ездил по району, договаривался, там – захоронение, здесь дома под снос, тут старушка, которая племянничку фамильные вилки завещала – хватало и на покушать, и на запить. При чем тут Петр Воронов?

Так лес же!

После Великой Отечественной в наших лесах на что только не наткнешься! Да и до нее, и после – сколько и кого по нашим лесам гуляло! Кому и наткнуться, как не леснику?

Постепенно договорились, подружились, и вот уже лет пятнадцать, как бы не больше, Петр подбрасывал Сене интересные находки. То костяные иглы, то какие-то монеты, то старое оружие…

Миллионов на таком не сделаешь, но чтобы дочку в город отправить учиться – вполне. Да и помогать ей время от времени – тоже.

А почему навар?

Так маленькая Яна не могла произнести слово "антиквар". А слово "навар" – смогла. И поди ж ты, прилепилось! Намертво!

– А когда он приедет?

– Так сейчас и узнаем. У тебя ни одной фотографии нет? С твоей добычи?

Анна надула губы. Но телефон достала и потыкала пальцем.

– Сейчас перешлю.

Пискнул телефон Петра.

Потом сообщение улетело к Сене-Навару.

А через пять минут телефон затрезвонил так, словно из него живого платы выдирали.

– Слушаю?

– Петька!!! ГДЕ!!!?

Орал Сеня так, что его бы в Израиле без всякого телефона услышали.

– Где-где… ты вопрос неправильно ставишь.

– А как правильно? – опамятовал Сеня.

– Правильно – сколько.

– Ага… Давай я приеду, да при встрече и спрошу?

– Так приезжай. Сам добро и обратно повезешь.

– Не жалко, – отрезал Сеня. – Куда?

– Приедешь – позвонишь, – назвал Петр город. – В два дня уложишься?

– Завтра же прилечу. Ты это никому не показывал? Кроме меня?

– Нет.

– И не показывай. Я не обману, а куш хороший.

Петр пожал плечами, пообещал – и отключился.