Зима гнева (СИ)

– Кажется, ты что-то интересное нашла.

– Да и ладно. Решим. А меня Цветаева-мамаша нашла.

– О как!

Анна кратенько пересказала и эту историю. Петр нахмурился.

– Я с ней сам поговорю. Заречется лезть, куда не надо!

– Пап, не бери в голову. Если у нас деньги будут, можно и ту конуру на квартиру поменять, и можно даже в столице, эту продать, а там купить.

– А что?

– Гошка вырастет, учиться поедет – ему будет.

– А тебе?

– А я и так буду счастлива, – уверила Анна. – Было бы у вас все в порядке.

– Дочка, тебя точно этот бизнесмен не обижает? А то я его мигом в бизнес-хрен переделаю?

Анна ткнулась отцу в плечо.

Все же Яне повезло. И ей тоже повезло – здесь. Спасибо тебе, Хелла…

– Точно, пап. Давай вещи бросим в багажник, и за Гошкой?

* * *

Выписка – это быстро?

Официально она проходит весь день.

Придешь в восемь – отдадут ребенка. Придешь в двенадцать – отдадут ребенка.

В теории.

На практике для начала предстоит найти главврача. А он, зараза, носится невесть где. И телефон у него не отвечает.

Потом разборки с медсестрами по поводу поцарапанной стены и порванного пододеяльника. С сестрой-хозяйкой – обязательно

Потом получение на руки всех документов… по идее их должны готовить заранее. По жизни – их обычно еще в день выписки допечатывают. А еще их надо подписать и лечащим врачом, и завотделением, и оба они в этот момент дематериализуются. Не человек, а призрак.

Получение рекомендаций и советов от врача. Тоже не минута времени…

Не было бы рядом с Анной ее отца – сорвалась бы ее высочество. И поубивала половину!

Приехали в больницу в десять. Уехали – в три. Это при том, что выписка вроде как до часу дня.

Гошка откровенно устал, сидел у деда на руках и не ныл просто потому, что сил не хватало. Роман посмотрел – и покачал головой.

– Так, поехали побыстрее, а то малец на заднем сиденье заснет. А его бы еще покормить…

Не заснул Гошка чудом. А в доме их встречала веселая и довольная Кира.

– Аня! – Повисла на шее, чмокнула в щечку, потом перевела взгляд на мальчика. – Привет! Ты – Гошка?

– Да….

– А в Марвела рубишься?

– Мне больше мир динозавров нравятся…

– А я там на сорок восьмом…

Дальше Аня ничего уже не понимала. Вроде как слова русские. Но – непонятные. А Гошка счастлив, это видно. Вот, что-то доказывает, достал телефон, тычет пальцем, Кира тоже достала свой айфон…

– Вы обедали? – вклинилась она в обсуждение какого-то дрона и ДНК.

– Нет еще, – задумалась Кира. – Пошли?

На входе в дом их встречала Роза Ильинична.

– Ой! Кто это тут такой замечательный?

– Меня зовут Гоша! – похвастался Георгий.

– И такой большой уже!

– Мне в школу скоро! Мне шесть лет уже!

– Скоро и в армию – серьезно кивнула женщина. Мальчик помрачнел.

– Меня не возьмут. Но мама меня и так стрелять научит, да, мам?

– Обязательно, – кивнула Аня. – Гоша, это Роза Ильинична…

– Бабушка Роза, – махнула рукой женщина.

Гошка улыбнулся. Ослепительно и сокрушительно, растапливая женские сердца.

– Бабушка Роза. Ой, Смайлик!

Вышедший навстречу кот был сграбастан в охапку и Гошка замер со счастливым видом. Котяра заурчал и принялся принюхиваться.

– Больницей пахнет, – поняла Анна. – Гошка, тебя надо кормить, отмывать и укладывать.

– Вот и займемся, – решила Кира. – Давай пять, пошли жрать!

– Кира!

– Что? Вас не кормим?

Все рассмеялись – и последовали за девочкой в столовую.

* * *

Борис Викторович вернулся к ужину. И как раз попал на момент прощания. Поскольку Петра никто остаться не приглашал, тот решил переночевать у Яны дома.

– Добрый вечер.

– Добрый, – прищурился Петр. – Яна, это и есть твой работодатель?

– Да, пап.

– Отлично. Я – Петр Воронов. Поговорим?

– Поговорим, – не испугался Борис Викторович. – Проходите в кабинет, Петр… меня вы уже знаете?

– Да.

Мужчины переглянулись и удалились в кабинет.

Анна и Кира тоже переглянулись.

Накормленный и усталый Гошка спал в Аниной кровати. А вот что им ждать от мужской беседы?

Драться – будут? Или нет?

Анна махнула рукой и попросила Розу Ильиничну отнести в кабинет поднос с разными закусками. Заодно и посмотреть, что там происходит. В отца она верила.

Если порыться в памяти Яны, Петр Воронов и трех таких, как ее работодатель, сложить мог. В аккуратную кучку.

Но, как оказалось, ничего страшного не произошло.

Мужчины сидели – и разговаривали.

Пили, закусывали и опять разговаривали.

Итогом разговора стали три выпитые бутылки коньяка, две водки и одна дорогущего виски. Больные головы у обоих.

Дружелюбие, выраженное в "эт-та… нич-чего мужжжик!" от Петра и "хар-рошый у"вс отец, Нана" от Бориса Викторовича.

А вспомнили они поутру что-то из своих разговоров – или нет? Это осталось секретом, потому что мужчины никому не признались.

* * *

Ребенок!

Как много в этом слове!

И не обязательно чистого счастья… Это Анна была в эйфории! Но вообще-то…

Пить, писать, кушать, какать, смотреть мультики, играть в игрушки, и вообще… мама, ХОЧУ!!! И эту истину постигают рано или поздно все родители. Если им достался нормальный живой ребенок, не замаскированный ангел.

Ребенку – НУЖНО!