Зима, любовь, экстрим и хаски

– И ключ, Даня! Главное, ключ! Когда заваливаешься на бок, главное – сразу дернуть ключ и заглушить мотор!

– Да понял я! Не дурак! – огрызнулся Царевич.

– И ноги! Ноги держи на подножке! Да, Зоя?

– Угу, – ответила я, вспомнив как года три назад мне снегоходом придавило ногу. Бабушка Костю тогда чуть не убила. – Дань, а ты что, на снегоходе никогда не ездил? У вас же там есть снег… В горах!

– Угу! – передразнил меня Царевич. – Снег есть. А снегоходы я не очень люблю. В горах бьются на них сильно.

– Эххх, – протянул Ванька. – Если ума нет.

– Куда едем? – спросил Даниил. – Маршрут, скорость, уровень, время.

– Сначала идем вдоль реки. По дороге. Я бороной сегодня прошелся. Все чисто, сюрпризов быть не должно. Примерно километра три-четыре. Этого хватит, чтобы привыкнуть к машине. Дальше переправа. Ниже по течению есть узкое место между порогами. Там перекинут небольшой мост. Точнее, дамба. Вот по ней и пойдем на ту сторону.

– Дамба? – ужаснулся Царевич. – Это нужно будет в реку не свалится?

– Главное, Зое не мешай, она все сама сделает.

– Сама упадет, сама выплывет?

– Даня! – возмутилась я. – Ну самом деле! Давай не поедем просто!

– Я вам не поеду! – пригрозил Ваня. – Нет уж, экстрим-тур заказывали, теперь извольте участвовать.

– Тиран! – восхитился Царевич.

– Изверг! – поддакнула я и заслужила осуждающий взгляд Ваньки.

– После дамбы будет лес. Не просека, а именно лес. Ветки там довольно низкие, придется пригибаться, но дорога ровная и колея неглубокая. Бросать сильно не должно. Затем пересекаем вброд небольшой ручей, умеренно крутой подъем вверх и выезжаем на старый песчаный карьер. Здесь первая остановка. Фото, чай, ноги размять. Возможность сменить водителя.

– Звучит серьезно, – сказал Царевич и покивал так многозначительно. – А дальше карьер?

– Угу, – согласилась я.

– Зой, тебя сегодня заело? – устало спросил Ванька.

– Угу!

– Это твоя месть несчастному мне?

– Никак нет! Кто же мстит пострадавшей стороне? Нет, Ванечка. Но я тоже страдаю. И из вредности заставляю вас страдать вместе со мной.

– А не надоело? – уточнил Царевич. – Мы как бы все устали, Зой.

Мне сразу стало стыдно. За глупые нелепые обиды, за то, что только фыркаю, а не помогаю, хотя поднять “Медвежий угол” в моих интересах в первую очередь. Моя нелепая ревность к Царевичу в этот момент показалась мне безумно детской, глупой и наивной, и я снова отчаянно покраснела. А потом вспомнила Юлю, выходящую из дома охотника, и под ребрами отчаянно заныло от какой-то бессильной злой обиды. Он был мне никем, худощавый заносчивый мальчишка. Не очень красивый, и не очень уверенный в себе. Я вспомнила, как прижималась к нему в гараже совсем недавно, слушала, как стучит его сердце, ловила его дыхание на своей коже. И мне стало больно. Так больно, что…

– Дальше самое интересное, Дань! – Бодрый голос Ивана заставил меня вздрогнуть и отвлек от ненужных мыслей.

Стало жарко. Я рвано выдохнула, сняла шапку и сделала вид, что переплетаю косу.

– С тобой все в порядке, Зоя? – спросил Царевич.

– Угу! – ответил за меня Иван.

И я была безумно благодарна ему за это.

Затрещала рация, мы услышали голос Оли:

– Вань, гости подошли на ресепшен. Заполняют документы.

– Иду, – ответил Ваня и добавил, обращаясь к нам: – Я пошел встречать Святослава и ребят. Потом подберем амуницию. И придем сюда. Зоя, подгони пока машины к спуску. Дань, можешь ей помочь, если есть желание.

– Иди, мы разберемся! – сказала я и протянула Дане шлем. – Ну что, Царевич, прокатимся до спуска?

– А собственно, почему нет? – усмехнулся Даниил и взял предложенный шлем.

Амуниция для длительных прогулок на снегоходах представляет собой термобелье, полукомбинезон, куртку, высокие утепленные сапоги, флисовый подшлемник, шлем и перчатки. Главная проблема заключается в том, что в мороз забрало быстро запотевает и его приходится поднимать или же использовать только очки. Снегоходы я обожала. Была в них какая-то фантастическая легкость, почти ощущение полета. Возможно, похожее чувство испытывают горнолыжники, сама я на лыжах никогда не стояла, но именно снег дарил мне это ощущение свободы. Блестящий, летящий, невесомый. Невероятно яркий и прозрачный одновременно.

От гаража до старта было метров сто, не больше. Я закрепила карабин ключа зажигания на куртке, надела шлем и перчатки, села на снегоход и завела мотор. Он заурчал равномерно и немного недовольно, словно Альбус, которого разбудили не вовремя.

– Со мной поедешь или здесь останешься? – спросила я.

– За тобой.

– В смысле? Ваня сказал, что ты не ездил. И меня поэтому позвали.

– Ну проехать метров пятьсот по прямой смогу. Думаю, что и больше тоже. Но Ване нужен напарник. На это я не гожусь. Опыта нет. Да и вообще с техникой я не очень.

– Я помню, тебя укачивает.

– Вот зачем ты сейчас напомнила?

– Из вредности. Наверное.

– Воронцова, почему ты такая колючая? Я ведь всей душой. К тебе и к этому месту.

Я попыталась сделать вид, что за ревом мотора ничего не услышала. Глупо, конечно. Не придумав ничего лучше, я решила сбежать, направив снегоход к выходу.