Зима в горах

„Да, — сказала она. — Днем придет Малдвин, Он проводит меня вниз в лавку и приготовит чай“.

„Значит, все в порядке, — сказал Роджер, надевая пальто. — А теперь мне надо бежать. Надо быть на месте, хотя бы для того, чтобы объяснить людям, почему автобус временно не будет ходить“.

„Да, конечно“, — сказала мать.

Роджер вышел и притворил за собой дверь. Он оставлял старую сивиллу одну, в ее таинственном углу, в непроглядном мраке ее страданий. Ему было жаль ее. Но она возбуждала в нем не только жалость. Он и завидовал ей слегка. Мрак, в котором она жила, был трагичен, но с какой силой проявлялась при этом недюжинность ее личности. Казалось, природа и время трудились рука об руку, создавая этот исключительный экземпляр человека, Мать, как сын, сын, как мать.

А сейчас Роджеру важно было поскорее попасть в гараж. Он быстро шагал вниз по дороге. Солнце уже заметно поднялось над горизонтом, и горы стояли залитые ясным, ровным светом. На чистом голубом небе — два-три плотных, ослепительно белых облака. Все вокруг блистало холодной красотой. Роджер быстро шагал по дороге, погруженный в свои думы, и все же ему бросилось в глава, что никогда еще не видел он таких красок. Даже каменные ограды, которые всегда казались однообразно серыми, были вовсе не серыми, а переливались множеством оттенков серого и зеленого — темными заплатами густо-зеленого и коричневого мха и большими круглыми пятнами лишайника, более светлого, нежно-зеленого тона.

Рифленая крыша гэретовского гаража ярко блестела под солнцем. Но, торопливо приближаясь к нему, Роджер заметил не только это. Дверь гаража была открыта. Это была двустворчатая дверь, и когда Гэрет ставил автобус на ночь, он всегда запирал одну половину изнутри на щеколды наверху и внизу, а потом замыкал дверь снаружи на замок и приваливал большим камнем. Накануне вечером Гито сделал то же самое. Но теперь камень был отвален, и отпертый замок висел на одном кольце задвижки. Одна половина двери была по-прежнему заперта на щеколду, но другая половина стояла неплотно притворенная. Кто-то проник в гараж, а затем, чтобы это не слишком бросалось в глаза, притворил дверь, но не потрудился даже закрыть ее плотно. Кто бы это ни был, он, по-видимому, не собирался там долго оставаться. И уж со стороны едва ли можно было заметить, что тут не все в порядке.

Сердце у Роджера бешено заколотилось. Он с силой потянул на себя правую, не закрепленную на щеколды половину двери. Раздался торопливый шорох, словно разбежались вспугнутые крысы, и в полумраке гаража Роджер увидел две мужские фигуры, согнувшиеся над правым задним колесом автобуса. При его появлении они быстро выпрямились. После хрустальной прозрачности пронизанных светом гор его глаза не сразу привыкли к темноте, тогда как глаза тех двоих, что возились с автобусом, уже освоились с полумраком гаража, и у Роджера было ощущение, что устремленный на него недобрый взгляд этих двух пар маленьких злых глаз фиксирует все до малейших деталей, в то время как он сам лишь смутно различает очертания мужских фигур. Но два бледных, зловещих лица он видел отчетливо: один из них был тестомордый шофер бурого автобуса. Другой мужчина держал в руке гаечный ключ. Этот ключ больше походил на оружие, чем на инструмент, и человек сжимал его в руке, как оружие.

Роджер попятился к двери: он хотел выскочить из гаража и прихлопнуть их там. Рассчитывать на то, что он сможет удержать дверь, если они вдвоем на нее навалятся, было, конечно, трудно, но в этот утренний час даже здесь, в верхнем конце поселка, кто-нибудь мог оказаться поблизости и прийти к нему на помощь. Роджер чувствовал, что в гараже творится что-то темное, злое и нужно, закрыв дверь, прихлопнуть их там без церемоний, как тараканов в ловушке. Отступив назад, он схватился за ручку двери, но сделал это недостаточно проворно. Те двое были худые юркие и двигались с быстротой молнии. Когда они проскочили мимо Роджера, он схватил одного сзади за куртку, но грубая ткань выскользнула у него из рук. Обернувшись, он увидел, как оба бегом несутся вниз по дороге.

За гаражом стояло пять-шесть домиков, а дальше дорога круто сворачивала и пропадала между высоких холмов, и обе бегущие фигуры почти мгновенно скрылись из глаз. Не раздумывая ни секунды, Роджер припустился за ними. Его испуг прошел: яркий солнечный свет разогнал все страхи. Больше всего на свете ему хотелось сейчас поймать одного из этих бегущих и притянуть к ответу. Тогда эта мерзкая история выплывет наружу, Дик Шарп будет разоблачен, и все наконец вздохнут спокойно. Роджер опрометью промчался мимо домов и там, где дорога делала изгиб, остановился как вкопанный.