Зима в зеркалах

– Тут кто-то идёт! – ответил другой. – Эй, посторонись!

От неожиданности я встала на снегу, а Ирочка сходу толкнулась мне в спину. В ту же секунду перед нами выросли темные силуэты, но столкновения не состоялось, хотя все четверо шагнули на маленький пятачок утоптанного снега одновременно. Потому что впереди нас и сзади них мгновенно и бесшумно выбилось из темноты и раскрылось оранжевое пламя, разломав и разметав странную тёмную коробку. Огонь моментально оброс звуком, немыслимый грохот стукнул и разбросал всех по снегу, не тяжело, но быстро.

"Это взрыв!" – подумала я. – "Танька!" Вытаскивая ноги из снега, я схватилась за сумку, наверное потому, что немного света теперь появилось, и чёрные фигуры стали мерцательно проясняться, поднимаясь и вырастая.

Взрыв не только разбросал воздух со снегом, но странно растянул время. Наверняка, все действия не заняли более двух секунд, но померещились и помнятся, как в замедленной съемке. (У Ирочки, кстати, такого впечатления не было, она помнила, как пошатнулась и села в сугроб, потом вытряхнула снег изо рта и закричала.)

А я поняла, что шляпа у меня сорвана и волосы полны снега, далее вне других проблесков сознания нащупала в сумке Валькину игрушку и без всяких церемоний навела на фигуру, которая оказалась ближе, доступней и более узнаваемой. Не могу сказать, когда именно я определила, во время взрыва или после, но стоя на коленях в сугробе, я знала в кого целюсь и кому кричу беззвучно.

– Брагин! Стой, ни с места! – я раскрывала рот напрасно.

Но взамен услышала, когда грохот вдруг смолк, Иркин вскрик и чей-то голос, слишком близко.

– Это она! Их двое! Нет, не две – одна! – надрывался голос.

Что-то упало мне на руку, держащую оружие, я вцепилась мёртвой хваткой и не отдавала, но фигура и освещенное пламенем лицо Игоря Брагина вдруг пропали в темноте. Не понимая, куда он делся, яростным движением я отмахнула препятствие, оказавшееся мягким и влажным, послышался звук, похожий на густой шлепок, и на меня закапало что-то тёплое.

– Он лежит и не двигается, – раздался переместившийся Иркин голос. – Катюш, поди сюда.

Человек, сидящий рядом, вытер кровь с лица и тяжело поднялся. «Совсем Ирка тронулась умом, кто лежит?» – подумала я мимоходом. Но тут же поняла, что ошиблась, и подошла вместе с ним к телу лежащему чуть поодаль. Перед лежащим стояла на коленях Ирочка, а второй человек, тот, которого я стукнула рукояткой, смотрел, не нагибаясь, но кровь капала тёмными пятнами на снег.

К месту взрыва и длящегося пожара спешили со всех сторон люди, это было не очень далеко, поэтому я отчетливо видела, как неподвижно выделяется на снегу лицо Игоря Брагина, то вспыхивая вместе со светом, то подергиваясь пепельным полумраком.

Эпилог

№*

Журналисткое расследование «Взрыв Экспресса», предпринятое по свежим следам Ириной Бобровой, и начатое с места взрыва, где корреспондентка оказалась по воле случая и по велению интуиции, подвело итог различным догадкам, домыслам и тайнам.

Что бы ни писали и ни утверждали по разным каналам, но официальное следствие вынуждено было признать, что молодая женщина из "Навигатора", записавшая на старый "Репортёр" первые признания свидетеля гибели "Экспресса", водителя и телохранителя Никиты Санина, оказалась ближе всех к реальному течению событий. Её версия, сначала отвергаемая причастными лицами, стала единственным и доказанным объяснением загадочных фактов.

В радиорепортаже, пошедшем в эфир той же ночью, Ирина Боброва кратко сообщила, что на окраине Москвы, неподалеку от Алтуфьевского шоссе произошел мощный взрыв, снесший крышу и верхний этаж одного из домов дачного типа, стоящих рядом вдоль железной дороги с тех времен, когда Москва была меньше, а местность считалась дачной. Жители соседних домов, собравшиеся на пожар, обнаружили неподалеку от изувеченного строения неподвижное тело соседа, занимавшего взлетевший на воздух верхний этаж. Игорь Брагин был без сознания, но подавал слабые признаки жизни, очевидно, пострадал при взрыве. Рядом обнаружился другой пострадавший, водитель Никита Санин, тот был легко ранен, в сознании, но страшно потрясен случившимся.

Санин кричал невразумительное, охотно отдал себя в руки властей, но с условием, что его вернут в психиатрический стационар, из которого он был выписан накануне. Там, под защитой врачей и батюшки Флориана он рискнет полностью раскрыть правду о страшных событиях, потрясших "Экспресс".