Зима в зеркалах

Вывески Алла прочитать не успела, а то бы не слишком удивлялась. В данный момент мы путешествовали по учреждению, которое слыло мозговым центром весьма влиятельных сил в бизнесе и политике. Глава заведения, он же генеральный директор, к которому мы направлялись, имел негласный титул координатора крупного масштаба. Игра судьбы подбросила мне его в хорошие знакомцы и даже в близкие родственники. Ко всему прочему имелись веские основания полагать, что именно его друг Валя прозрачно скрывал под именем мецената, заинтересованного тем самым делом. Последним решающим доводом в пользу приезда в особняк являлась уверенность, что каким бы боком важная персона ни касалась грязного и кровавого дела, безопасность моя и Аллы под его покровительством будет гарантирована. Этическую сторону всегда возможно утрясти, к таким упражнениям у друга Паши имелся подлинный талант. Плюс гениальное чутье, ведущее его «высокое превосходительство» по скользким путям с пугающей безошибочностью. Валентин недаром толковал про вершину пирамиды, пока в общем знании виднелась верхушка айсберга.

Зоя Николаевна наконец довела гостей до светелки под крышей, которую генеральный директор много лет пользовал в качестве непарадного кабинета. Оттуда открывался чарующий вид сверху на древесные ветки, весной цветущие, летом шелестящие, а сейчас таинственно покрытые голубым сумеречным снегом. На столе мягко сияла полупрозрачная лампа с узором из гирлянд, а над пухлым креслом в углу светилась расписная стенная тарелка со стеклянной оборочкой. От дамского будуара помещение рознилось наличием фешенебельной и дорогой техники, приборы свиристели, попискивали и подмигивали, на различных табло периодически выскакивали мелкие цифры, а на мониторах менялись таблицы.

Пока Зоя Николаевна распоряжалась по хозяйству, и мы остались одни, я занялась делом первостепенной важности, взялась приводить Аллу в божеский вид. Перед скрытым в шкафу зеркалом она у меня сбросила шляпку, пальто и очки, распустила и расчесала волосы. Достигнувши желаемого результата, то есть добившись плагиата с полотен упомянутого Ботичелли, я усадила модель под лампу у стола, а сама заняла кресло. Визуальная часть замысла исполнилась, а за принесенным кофеем, я стала спокойно обдумывать, как подать милейшему Павлу Петровичу сенсационные новости, но не оказаться в дурочках и никого особо не подставить.

К тому желательно было потрафить его изощренному вкусу к интриге и не посрамить себя эстетически. По опыту я знала, что генеральный директор, он же меценат способен принять и оценить буквально любое деяние, если оно будет исполнено изобретательно и на достойном уровне. Чего он совершенно не терпел, так это примитива и необработанных банальных эмоций, зато обожал читать чужие мысли и предвосхищать ответами любые вопросы.

Для начала задуманной кампании я просветила Аллу, сказала, что мы прибыли не совсем в сыскное бюро, а к месту деятельности моего личного знакомца, весьма влиятельного человека, который способен вникнуть в наше запутанное дело и дать ценный совет, не причиняя ущерба ничьим интересам. Мощная охрана офиса обеспечит безопасность, особняк может служить убежищем, как посольство великой державы. За этими воротами даже инженер Костин находится вне любых посягательств – пояснила я. Пускай он посидит в кругу охраны, утешится в грустных мыслях.

Мы с Аллой освоились в мансарде и успели подкрепиться парой бутербродов, когда скрип старинной лестницы предупредил о появлении хозяина здешних мест. Я надеялась, что неполное освещение интерьера скрасит и смягчит для Аллы невыгодную внешность влиятельной персоны, а я привыкла скрывать первоначальный шок от его чудовищного вида и вполне могла на себя положиться. Однако шок испытывала все равно, вне зависимости, видела ли я друга Пашу через день или раз в полгода. Помочь могли лишь телекамеры, перед ними Павел Петрович представал редко, но всегда удачно.

Надо заметить, что появился друг Паша в дверном проеме очень выигрышно, в щадящем полуосвещении и сразу увидал Аллу, а ей пришлось несколько секунд близоруко всматриваться, так что первое мгновенье сошло отлично. Дальше я вступила с дружеским приветствием, что дало Алле возможность взять себя в руки, а Паше в полную меру оценить живописные возможности гостьи. Прицепившись к произнесенному слову "сюрприз", я начала представление.

– Я льщу себя надеждой, что сюрприз узнаваем, – я мило улыбнулась хозяину. – Это Алла. Как ты думаешь, где ты мог ее раньше видеть? Чей стиль просматривается?

– Без малейшего сомнения, Алла прибыла из галереи Уффици, – снисходительно проронил Паша. – Это большая честь, рад вас приветствовать, Алла. Кстати, из ныне живущих подобным стилем может похвастаться лишь одна соотечественница. Вы милые дамы, слишком молоды, чтобы помнить Анну Рокотову, она танцевала в Большом, а во времена моего отрочества славилась не менее…

Паша чуть запнулся, подыскивая сравнение, и тут Алла выложила сюрприз, так сюрприз!

– Это моя мама, – скромно сказала она.