Зимнее Сердце (СИ)

По крайней мере, Тони Старк любил зрелище.

Некоторые вещи никогда не изменятся.

***

Минул целый месяц, когда Стив Роджерс опять заговорил с ним. Не потому что он злился — честно, они отлично провели время и даже поучаствовали в драке в баре — а потому, что Ник Фьюри отметил Тони как неустойчивый элемент. Не самое ошибочное суждение, но в результате него ему не хватало разговоров. Пеппер не было в городе, она ездила по региональным отделениям, Роуди призвали для дачи показаний об ударе по “Десять Колец”, а Наташу отправили куда-то настолько далеко, что даже его сеть не могла до нее добраться, если, конечно, она вообще хотела, чтобы до нее добрались. Клинт… ну Клинт, по-видимому, все еще проходил интенсивные тренировки, по словам Фьюри, и не выберется из застенков еще по крайней мере месяцев шесть.

Так что Тони делал то, что делал всегда, когда не с кем было разговаривать или составлять ему компанию. Он работал. Потом, когда его проект был наконец закончен - все испытания прошли успешно, а каждая металлическая линия - отшлифована до совершенства - он сделал единственное, что мог.

Он взял Марк II на тест-драйв.

Эй, он всего-навсего взял этот костюм для тест-драйва. Ночь кружащегося полета, извивающихся спиралью огней и даже сорванной попытки ограбления пустила по стране заголовки, когда каждый начал спрашивать “КТО ТАКОЙ ЖЕЛЕЗНЫЙ ЧЕЛОВЕК?”

Железный Человек. Что за титул.

Не тот, который он сам бы для себя выбрал, но все равно лучше, чем Капитан Америка. И пусть и не такой громкий, как “Черная Вдова”, но он был принят. Тони принял то, что ему дали, и сделал то, что делал всегда: он воспользовался им. Он разоблачил себя и заработал миллионы, когда акции компании взлетели до небес. Потому что если Тони Старк смог создать летающий костюм, который охотится за плохими парнями, то какую новую технологию его компания выпустит следующей? Логика, конечно, извращенная, но она работала.

Это также означало, что он вернулся на радар Фьюри - в более пассивном, склонном к переговорам смысле. Не то, чтобы Тони это заботило. Нет, Тони был во всех смыслах на вершине мира, греясь в обожании, защищая страну - в общем, будучи героем для миллионов. Как правило, с девяти до пяти. Недели пролетали в размытых кружащих голову полетах, битвах и взрывах доходов.

Поэтому, когда оно случилось — падение, подножка, ныряние с этой пьянящей высоты — Тони не смог подготовиться. Да и вряд ли кто-то в самом деле смог бы предвидеть то, что произошло в тот день.

- Отравление крови - ноль процентов, - произнес Джарвис с какой-то едва заметной ноткой злости. Тони разделял его эмоцию. - Сэр, испорченное ядро палладия в дуговом реакторе свободно выпускает в ваше тело загрязняющие вещества, однако уровень отравления крови - ноль процентов.

- И это десятый раз, как мы все проверили, - отметил Тони, ощущая, как холод пронизывает кости. - От такого скопления тяжелых металлов я уже должен быть недееспособным. Значит, ничего? В моей крови нет ничего, что указывает на следы палладия?

- Совершенно ничего, сэр, - Джарвис заколебался. - Однако, такое впечатление, словно ваш обмен веществ повысился, а еженедельные исследования сердца начали показывать что-то… странное.

Стоя посреди мастерской, босиком на холодном бетоне и сбросив рубашку для того, чтобы осмотреть шов на коже вокруг реактора, Тони чувствовал себя маленьким и непонятным. И “странно” уже вовсе не несло в себе своего обычного захватывающего обещания возможности.

- Удиви меня.

- Шрапнели, сэр. У всех осколков наблюдается явное пятнадцатипроцентное уменьшение в размере и плотности. Я никогда не сталкивался с внутренней эрозией инородного тела в таких масштабах, поэтому могу лишь предположить, что эти случаи связаны.

Железный Человек, дико подумал Тони, чувствуя наистраннейший порыв рассмеяться. Ну конечно. Железный Человек. Его кровь растворяет и усваивает металл. Его сердце вовремя исцелилось, чтобы заклинить и убить его напряжением единственного вопроса, который пылал в его мыслях.

- Какого черта со мной происходит?

- Я не знаю, сэр. Быть может, пора ответить на телефонный звонок Директора Фьюри?

Долгое время Тони не молчал. Взамен он разглядывал себя в скошенном экране рабочей станции, наклоняясь, пока камеры и сканеры вместо реактора не поймали отражение его странных глаз.

Беспристрастно говоря, они были поразительными. Цвет радужной оболочки - словно летний солнечный свет, а янтарь крапинкой испещрял широкий зрачок. Короткие густые ресницы окружали глаза как пики, выставленные в настороженной осаде. И люди глазели на них не просто потому, что это совсем другие глаза, не те, что были у него раньше — а потому, что они были захватывающими, потусторонними. И их цвет совпадал со светом, который пролился на него из раздавленного обрывка волшебства более чем шесть месяцев назад.

Тони хотел выдавить их. Что угодно, чтобы избавиться от напоминания. Что угодно, чтобы забыть.