Зимняя бегония. Том 1

Шан Сижуй ответил:

– Всё пойдёт!

Хоу Юйкуй удивился:

– Ух ты! Аппетит у тебя недурной!

Шан Сижуй смущённо улыбнулся.

Хоу Юйкуй добавил:

– Если не возьмусь за тебя всерьёз, мне тебя не одолеть!

Этот короткий разговор слышали лишь они, а зрители внизу заметили только, как многозначительно актёры глядят друг на друга. Ню Байвэнь почувствовал, что между ними что-то произошло, и взбежал на сцену, чтобы узнать, в чём дело. Когда Хоу Юйкуй произнёс последнюю фразу, Ню Байвэнь просто-напросто рассмеялся:

– Почтенный, ну что вы такое говорите? Вы ведь гора Тайшань и созвездие Ковша[154] в нашем артистическом мире! Если вы споёте вместе ещё раз, лучшего и не придумать! Этим вы почтите старую княгиню! – Вытянув шею, он спросил у Шан Сижуя: – Шан-лаобань, как вы смотрите…

Хоу Юйкуй уставился на него злобным взглядом:

– Чего это ты его спрашиваешь? Я что же, теперь и у младенца должен разрешения спрашивать?!

Шан Сижуй снова кивнул со смущённым видом, показывая тем самым, что он целиком полагается на решение Хоу Юйкуя, никаких возражений не имеет и во всём последует за ним. Ню Байвэнь рассмеялся, ведь прежде Шан Сижуй был таким милым только с Нин Цзюланом, но оттого, что разбаловал Шан Сижуя, время от времени тот начинал капризничать и даже препираться с ним. Перед лицом же Хоу Юйкуя он был послушен, как кролик.

Ню Байвэнь с улыбкой проговорил:

– Я наберусь смелости и предложу вам обоим одну идею, мы сейчас на семейном торжестве, ни к чему менять костюмы и наносить заново грим, как насчёт того, чтобы исполнить отрывок из «Заводей реки Фэньхэ»?[155]

«Заводи реки Фэньхэ» были похожи на «Склон Уцзяпо» и костюмами, и сюжетом. Однако для «Склона Уцзяпо» требовалась лишь чистое произношение да подстроить голос, каждый любитель оперы мог выйти на сцену и попробовать исполнить кусочек. «Заводи реки Фэньхэ» же испытывали способности актёра. Неопытному эту пьесу не сыграть и не понять её сложности. Даже именитым актёрам непросто играть «Заводи реки Фэньхэ» – пьеса требовала большого мастерства. К тому же эти два актёра не репетировали прежде, до сегодняшнего дня они и не встречались, что ещё больше усложняло дело, это была прямо-таки опасная задумка.

Хоу Юйкуй снисходительно покосился на Шан Сижуя:

– Эта пьеса очень непростая!

Шан Сижуй выпрямился в струнку:

– Я не боюсь!

Хоу Юйкуй довольно усмехнулся и обернулся к Ню Байвэню:

– Эта пьеса не особо праздничная, боюсь, что на сегодняшнем торжестве её не стоило бы играть, вы сперва спросите у старой княгини.

Вдовствующая императрица Цыси больше прочих любила пьесы с трюками, а значит, и у старой княгини они были самыми любимыми, что же до гостей, те и вовсе предпочли, чтобы сегодня вечером играли только эти двое, любую пьесу в их исполнении они посмотрят с огромным удовольствием, куда уж там привередничать, комедия это будет или трагедия. Покровительница кивнула, больше слов не требовалось, и в программе вечера для них специально высвободили местечко под «Заводи реки Фэньхэ».

Хоу Юйкуй и Шан Сижуй вместе сошли со сцены. За кулисами Хоу Юйкуй взял что-то со стола и бросил назад. Шан Сижуй ловким движением поймал вещицу и взглянул – это оказался тот самый бутафорский слиток серебра в два-три ляна.

Хоу Юйкуй проговорил:

– Неплохо, малец! – хотя очевидно, что это было похвалой, голос его всё ещё звучал высокомерно.

Шан Сижуй мигом просиял и тихо подозвал Сяо Лай, попросив её спрятать серебро, он хотел сохранить его на память и не собирался давать его кому-то ещё.

Актёры быстро сменили костюмы, чтобы их персонажи несколько отличались от прежних. Однако молодому актёру, игравшему Сюэ Диншаня, требовалось больше времени, чтобы нанести грим. В ожидании, пока он подготовится, Хоу Юйкуй сидел с закрытыми глазами, а его свита разминала ему плечи и подносила крепкий чай с нарезанными на кусочки фруктами. Подобное заносчивое поведение раздражало всех за кулисами. Хоу Юйкуй был заядлым курильщиком опиума – его стаж насчитывал несколько десятков лет, и его пристрастие к опиуму было необычайно сильным. Обычно после выступления он выкуривал трубку. Вот и сейчас ему принесли принадлежности для курения, приготовившись разжечь огонь, но неожиданно для слуг Хоу Юйкуй махнул рукой, приказывая унести всё прочь. Сегодня вечером Шан Сижуй так взволновал его, что он, старик, снова ощутил в себе безумство юности, его охватило небывалое воодушевление, и ему ни к чему было курить опиум, чтобы взбодриться.

Шан Сижуй сидел в уголке, молча проигрывая в уме отрывок из пьесы, он был в себе уверен. И хотя игра с опытными актёрами предъявляла особые требования к умениям, каждое их действие было предельно точным, и это успокаивало. Пожалуй, в сегодняшнем представлении не нашлось бы места непроторённым тропам, и это испытание он мог пройти, только придерживаясь традиционного подхода.

Хоу Юйкуй, не открывая глаз, спросил:

– Малец, кто твой наставник?

Шан Сижуй не понял, что этот вопрос был обращён к нему, сидя с опущенной головой, он ничего не ответил, тогда Ню Байвэнь поспешно толкнул его в плечо, и Шан Сижуй в растерянности спросил:

– А?