Зимняя история (ЛП)

Нужно найти способ совладать со страхом. Если бы только поговорить с Дином о том, как он и Сэм справляются с этим чувством — с этой растерянностью, смятением, ощущением безнадежности.

$8.53. $8.53. $8.53.

Возможные варианты действий:

1. Я думал о том, чтобы просить милостыню, и даже попытался, хотя у меня вовсе не было уверенности, что я заслуживаю людского милосердия. Но этот вопрос быстро утратил актуальность, когда пришел городской полицейский и сказал, что попрошайничество запрещено.

2. Украсть? — Нет. НЕТ. Не хочу ни воровать, ни лгать, ни мошенничать. Хочу жить добропорядочно. Если уж мне выпало стать человеком, я хочу соответствовать людским этическим нормам.

3. Позвонить Дину? Попросить помощи? Или, быть может, еще денег? Или хотя бы совета?

Но если я хочу продемонстрировать свою полезность, звонить ему за помощью или с просьбой денег будет непродуктивно.

Более того, мне пришло в голову, что, вдобавок к отсутствию полезности, Дин, вероятно, потерял ко мне всякое уважение и в более широком смысле.

Причем уже давно. Он всегда, конечно, обращался со мной в шутливой манере — как делают некоторые люди его склада для эмоциональной защиты. И поскольку ему нужны были всевозможные эмоциональные барьеры, я никогда этого не комментировал. Иногда мне хотелось сказать, что его пренебрежительный юмор на самом деле не проходит незамеченным, но в общем-то это было неважно — такие вещи теряют значение, когда ты в тысячи раз старше и посещал сотни других культур, чьи традиции, откровенно говоря, кажутся одинаково нелепыми. (Классический пример — его лекции о «личном пространстве»: я прекрасно осведомлен, что в каждой культуре есть свои нормы, касающиеся минимальной дистанции, зрительного контакта, положения тела и так далее, но когда ты посетил сто разных культур и у всех ста эти правила разные, они начинают казаться бессмысленными и становятся лишь очередным досадным незначительным нюансом.)

Но в последний год я стал замечать нечто помимо его обычного юмора — нечто большее, чем колкости о моем незнании тех или иных тонкостей североамериканской культуры 21-го века. В последнее время и в речи Дина, и в его действиях появилось что-то вроде пренебрежения или даже презрения. Может быть, накопившееся недоверие. Полагаю, с тех самых пор, как случилась война в Раю, Дин постепенно терял веру в меня и уважение ко мне. И его можно понять, ибо ошибки мои были вопиющи. Я попытался и не смог искупить их, и теперь уже не могу легко отмахиваться от его острот. Его шутки стали язвительнее, презрительная насмешка в голосе — отчетливее, и теперь это задевает меня. Я по-прежнему не комментирую, но я замечаю их каждый раз, и каждый раз это причиняет боль.

Все это к чему: если я хочу иметь хоть малейший шанс снова снискать уважение Дина, а также Сэма, совсем некстати будет звонить им в такой момент с просьбой о помощи, лишний раз демонстрируя этим, какой я неудачник.

Не буду звонить Дину. Подожду, пока он сам позвонит, как сказал, и тогда, быть может, невзначай подниму некоторые из своих вопросов — как если бы они только что пришли мне в голову. Так, будто это мелочи. Хотя, наверное, если у меня будет заготовлено около 30 вопросов, он догадается, что я не очень-то справляюсь сам. Нужно будет оценить его настроение и действовать соответственно. Может быть, 2-3 вопроса за раз? Нужно выбрать наиболее важные, когда придет время.

$8.53.

Уже поздно — около полуночи. Писать становится тяжело — дрожат руки, — так что нужно заканчивать. Пока мне не удалось составить план, и это сосущее чувство тревоги и страха по-прежнему не отпускает, но я попробую поспать. Я обнаружил, что если завернуться в два-три полиэтиленовых пакета (я нашел несколько чистых неиспользованных мусорных пакетов), проложить картон между моей оболочкой и землей, и положить под голову сумку, то можно немного выспаться. Сегодня я нашел еще немного картона и соорудил среди моих трех кустов нечто вроде навеса. Может быть, если не будут досаждать сны, я смогу немного поспать и составить план завтра.

***

Четверг, двадцать шестой день сентября. Мне только что подумалось, что если я больше вообще не ангел, то я и не ангел четверга. Может быть, четверг больше не благоприятный для меня день. От этой мысли даже не по себе.