Зимняя корона

– Да неужто? – Генрих состроил гримасу и потом картинно вскинул плечи. – До сей поры рождались девочки. Бог даст, нам и ему повезет, и королева родит еще одну. А если нет, наши мальчики все равно будут иметь преимущество перед его сыновьями, потому что они уже почти оперились. – И он ушел, попутно обхватив Джеффри за плечи – как мужчина мужчину.

– Тебе придется принять мальчика, – негромко сказала императрица. – Я все сделала, чтобы подготовить Джеффри к жизни в Церкви, но только Генрих будет решать, кем тот в конце концов станет. Он любит Джеффри и исполнит свой долг перед ним, но это не означает, что своих законных детей он любит меньше или не заботится о них.

– Может, и так, – ответила Алиенора. – Но я знаю, что в Джеффри он видит нашего первенца, который умер, и свою любовницу, которая тоже умерла. Вот почему Джеффри для него особенно дорог. Генрих берет его на охоту раньше, чем своих законных сыновей, и от этого мне больно вот здесь и здесь. – Она прижала руку сначала к сердцу, а потом к животу.

– Потерпишь! – отрезала императрица. – Этот ребенок может стать надежным сподвижником твоих сыновей, а не соперником. Без помощи моих братьев, рожденных от любовниц моего отца, Генрих не был бы сейчас королем Англии и герцогом Нормандии. Советую тебе думать в таких делах головой, а не сердцем.

– И я последую вашему совету, матушка, – подтвердила Алиенора, – только моей сердечной боли это не уменьшит. Я от многого могу уберечься, но не от этого. У вас наверняка тоже есть больные места, просто вы хорошо прячете их от всего света.

Императрица ничего на это не ответила и протянула искореженные возрастом пальцы к огню.

* * *

В тот вечер Алиенора отпустила прислугу и сама взялась расчесывать волосы старшей дочери – прекрасные, золотисто-каштановые локоны такой длины, что Матильда могла сидеть на них.

– У меня есть новость для моей любимой доченьки, – сказала Алиенора спустя какое-то время. – Я знаю, что ты уже совсем взрослая, и прошу тебя слушать очень внимательно.

Под ладонью она чувствовала шелковистую прохладу волос. Как трудно выпускать своего птенца в мир, как больно понимать, что такие моменты уже не повторятся.

Матильда обернулась. В ее ясных серых глазах стоял вопрос.

Алиенора тяжело вздохнула:

– Нам сделали брачное предложение от очень знатной семьи в Германии. Тебя хочет взять в жены не кто-нибудь, а кузен самого императора Фридриха.

Глаза Матильды по-прежнему были широко открыты, но в них читался не страх, а осмысление.

– Вот почему в Англию приезжал тот епископ, да, мама?

– Да, моя любовь, он и привез нам это предложение. Германия отправила послов, чтобы они обсудили с нами, согласны ли мы на такой брак. Твой отец считает, что это очень выгодная партия.

Матильда в задумчивости жевала губы.

– Я знаю, что должна выйти замуж с пользой для нашей семьи, – сказала она. – Это мой долг. А ты выберешь для меня хорошего супруга.

Слова эти могли принадлежать взрослому, но их произнес тонкий детский голос, и Алиенора задохнулась от боли.

– Твой будущий супруг – великий рыцарь. Это мужчина, которым ты сможешь гордиться и который достаточно силен, чтобы о тебе позаботиться. У тебя будет собственный двор и все, что только может понадобиться, в том числе знакомые тебе придворные и прислуга.

Матильда обхватила себя руками, как будто вдруг замерзла:

– Когда мне нужно уезжать? Успею ли я со всеми попрощаться? Увижу ли твоего нового малыша?

– Конечно! – Алиенора отложила гребень и прижала Матильду к груди. Это невыносимо, Боже мой, Боже мой! – Пока мы всего лишь обсуждаем планы на будущее. Ты еще не скоро отправишься в Германию – может, года через два. Мы должны создать твой собственный двор и собрать приданое. Тебе будут преподавать немецкий язык и рассказывать об обычаях Германии. К свадьбе ты будешь старше, сильнее и готова выполнять супружеский долг.

Матильда расслабилась, когда поняла, что ее не отсылают прочь прямо на рассвете, однако брови ее все еще были сведены.

– После того как я уеду, мы с тобой еще увидимся, мама? Это же не насовсем?

– Разумеется, мы будем видеться!

От этих слов во рту у Алиеноры стало горько, потому что на самом деле они, скорее всего, расстанутся навсегда. У нее разрывалось сердце. Она открыла шкатулку с драгоценностями и перебирала украшения, пока не нашла маленькое золотое колечко, на котором была выгравирована голубка.

– Хочу подарить тебе вот это, – сказала она. – Ты уже достаточно взрослая, чтобы не потерять кольцо. Мне его дал отец, когда мне было столько же лет, сколько тебе сейчас. Он объяснил, что раньше оно принадлежало моей матери, когда та сама была девочкой. – Алиенора надела колечко на средний палец дочери. Оно оказалось ей впору. – Ну вот, – вздохнула она. – Теперь мы с тобой всегда будем рядом.

– Спасибо, мама. – Матильда потерла кольцо краем рукава и часто заморгала.

– Ну, все на сегодня, – поспешила завершить разговор Алиенора и поцеловала дочь в щеку. – Тебе давно пора спать.

Она уложила Матильду в маленькую кровать и, когда девочка прочитала молитву, подоткнула одеяло.