Зимняя луна

— Я знал, что когда-нибудь увижу одного из них. В газетах о них все время пишут, и в книгах, я читал. Некоторые инопланетяне хорошие, некоторые плохие, а есть и такие, про которых никогда и не подумаешь, что они не наши, — ходят себе среди бела дня совсем как люди. Вот эти-то и есть самые настоящие ублюдки, да? Прилетают, понимаешь, на своих тарелках, да? Святое дерьмо со святой крыши. Я уж им покажу! — Он схватил две канистры, спрыгнул с крыльца, и побежал вверх по склону, по ярким отблескам пламени, которые колыхались на снегу, как призрачные флаги. — Давай, давай-давай уничтожим этих ублюдков!

Джек рассмеялся бы, если психическое здоровье и жизнь его сына не повисли бы сейчас на тоненькой нитке, на самом волоске. Но все равно он едва не сел на заснеженное крыльцо и чуть не разразился хихиканьем и гоготом. Юмор и смерть почти родственники. Невозможно бороться со смертью  без юмора, можно сойти с ума. Любой полицейский это знает. Жизнь абсурдна до самых ее основ. Всегда можно найти что-то забавное в ситуации, когда вокруг творится ад. Мир покоится не на мускулистых, могучих руках Атлантов с большим чувством ответственности.  Мир балансирует на пирамиде клоунов, которые гудят в рожки, шатаются и дурачат друг друга. Но, хотя жизнь могла быть ужасной и смешной в одно время, люди умирали. Тоби мог все еще умереть. Хитер. Все они. Лютер Брайсон шутил и смеялся за секунду до того, как получил очередь из автомата в грудь.

Джек поспешил за Харланом Моффитом.

* * *

Ветер был холодный. Холм — скользкий. А день тяжелый и серый.  Взбираясь по склону, Тоби воображал, что плывет в зеленой лодке по холодному черному морю. Зеленой — потому что это был его любимый цвет. Никакой земли не видать. Только его маленькая зеленая лодка и он сам в ней. Море старое, древнее, старше чем человечество. Такое старое, что может ожить, может думать, может хотеть чего-то и добиваться этого. Это море хотело подняться со всех сторон над маленькой зеленой лодкой, захлестнуть ее волной. Утащить вниз на тысячу саженей в чернильную воду, и Тоби вместе с ней. Десять тысяч саженей, двадцать тысяч — ниже и ниже. Туда, где нет света, но звучит странная музыка. В лодке у Тоби лежали целые тюки Успокоительного Порошка, который он получил от кого-то очень важного, может быть, от Индианы Джонса, а может, от Аладдина — вероятно, от Аладдина, — а тому дал его сам Джинн. Он разбрасывал Успокоительный Порошок в море, между тем как маленькая зеленая лодка медленно двигалась вперед. И хотя порошок казался  легким и серебристым в его руках, легче птичьих перьев, он становился колоссально тяжелым, когда падал в воду. Но тяжелым по-странному, по-смешному, потому что не тонул этот волшебный Успокоительный Порошок, а заставлял море утихомириться. Делал его мягким и ровным, без ряби, как зеркало. Древнее море хотело подняться, поглотить его лодку, но Успокоительный Порошок давил на него. Сильнее, чем утюг, сильнее чем свинец. Давил и успокаивал, усмирял. Глубоко внизу в темных и холодных ущельях море вздымалось, яростно рвалось к Тоби, желая больше, чем когда либо, убить его, утопить, разбить его тело на куски о прибрежные скалы и тереть о берег, пока он не станет мелкой песчаной пылью. Но оно не могло подняться, не могло, все было спокойно на поверхности, мирно и спокойно. Спокойно.

* * *

Может быть, потому что Тоби сконцентрировался так сильно на том, чтобы удержать Дарителя под собой, ему не хватило сил взобраться на холм и треть пути до домика управляющего Джеку пришлось нести Тоби на руках, бросив канистры с горючим. Затем Джек сходил за канистрами, вернулся.  Все остальные ждали его у флигеля. Джек открыл ключом дверь. Внутри было темно, окна снаружи были забиты щитами фанеры, а электричество в доме Полу Янгбладу включить не удалось, тогда в понедельник, теперь было понятно почему, Даритель не хотел.

  К счастью, Хитер не забыла о проблемах с электричеством во флигеле и приготовилась. Из двух карманов своего лыжного костюма она достала вместо пуль по фонарику.

Почему-то так бывает почти всегда, подумал Джек, даже когда полицейский гонится за преступником посреди бела дня и все проходит на свету, снаружи, в самом конце схватки, когда ты лицом к лицу сталкиваешься со злом, это всегда происходит в темном месте. Как будто солнце просто не в силах смотреть на это.  Тоби зашел в дом впереди них, забыв о своей боязни темноты, горя желанием сделать свое дело.

Две канистры с бензином они оставили снаружи, у двери. У Хитер в руке был фонарик, у Джека в одной руке фонарик, в другой канистра. Харлан Моффит шел замыкающим и нес еще две канистры с бензином.

— А на что эти подонки похожи? Они все безволосые и большеглазые, как те придурки, которые похитили Уитли Стрибера? [52]