Зимняя луна

— Вовсе нет, — заверил его Пол. — Мои предки и родители захоронены рядом с нашим домом, и ничего вызывающего дрожь в этом нет. Дает ощущение преемственности, непрерывности. Каролин и я собираемся тоже упокоиться здесь, хотя я не могу сказать, что наши дети этого хотят, они теперь учатся — в медицинском колледже и юридическом. У них новая жизнь, и с ранчо их ничего не связывает.

— Ах, черт, мы только что пропустили Хэллоуин, — сказал Тоби больше для себя, чем для них. Он уставился в сторону холма, поглощенный личной фантазией, которая, без сомнения, включала в себя смелую прогулку по кладбищу в канун Дня Всех Святых. Теперь ему придется ждать тридцать первое октября следующего года.

Постояли некоторое время в молчании.

Сумерки были густые, тихие, спокойные.

Вверху кладбище, казалось, отталкивало от себя весь угасающий свет и опускало ночь, как саван, покрывая себя мраком быстрее, чем любой другой уголок земли рядом.

Хитер взглянула на Джека, опасаясь увидеть в его поведении какие-нибудь признаки беспокойства по поводу того, что останки Томми Фернандеса похоронены в такой близости. Томми убили у него на глазах за одиннадцать месяцев до того, как был застрелен Лютер Брайсон и ранен сам Джек. В соседстве с могилой Томми Джек не мог не вспомнить, и, возможно, слишком живо, ужасные события, которые лучше отправить в самые глубокие закоулки памяти.

Как будто уловив ее тревогу, Джек улыбнулся:

— Приятно знать, что Томми нашел покой в таком красивом месте, как это.

Когда они пошли обратно к дому, адвокат пригласил их поужинать и переночевать у них с женой. «Во-первых, вы приехали сегодня слишком поздно, чтобы прибраться и сделать дом пригодным для жизни. Во-вторых, здесь нет никаких свежих продуктов, только то, что может быть в морозильнике. И, в-третьих, вам, наверное, неохота готовить еду после целого дня в дороге. Почему бы не расслабиться сегодня вечером и заняться делами с утра, когда отдохнете?»

Хитер была благодарна за приглашение, но не только по причинам, которые перечислил Пол: ей по-прежнему было неприятно тягостно в доме и не нравилась его оторванность от всего мира. Она решила, что ее нервозность — не что иное как первая реакция горожанки на отсутствие вокруг домов и обилие открытого пространства полей, лесных дебрей. Это пройдет. Ей просто нужно день или два, а может быть, и несколько часов на то, чтобы привыкнуть к новому ландшафту и образу жизни. Вечер с Полом Янгбладом и его женой может стать хорошим лекарством.

Включили, задействовав имеющуюся автоматику, обогрев повсюду в доме, даже в подвале, чтобы быть уверенными, что завтра утром в нем будет тепло, заперли двери, сели в «Форд Эксплорер», и поехали за «Фордом Бронко» Пола. Выехав на трассу, он повернул на восток, к городу, и они сделали то же самое.

Луна еще не взошла. Темнота со всех сторон была так густа, что, казалось, она никогда не исчезнет, даже с восходом солнца.

Ранчо Янгблада было названо в честь дерева, которое преобладало в его владениях. Маленькие прожекторы по краям въездной арки освещали зеленые буквы на белом фоне: «ЖЕЛТЫЕ СОСНЫ». А под этими двумя словами, маленькими буквами: «Пол и Каролин Янгблады».

Поместье адвоката было действующим ранчо и значительно бо́льшим, чем их собственное. По обеим сторонам подъездной дороги располагались конюшни, манежи для верховой езды, огороженные пастбища. Постройки освещались низковольтными ночными фонарями. Белые ограды разделяли поднимающиеся в гору луга, эти геометрические узоры исчезали в темноте, напоминая загадочные иероглифы на стенах гробницы.

Главный дом, перед которым затормозили, был большим низким зданием из речного камня и окрашенного в темный цвет дерева. Он казался почти естественным продолжением земли.

Пока Пол вел гостей к дому, отвечая на вопрос Джека о хозяйстве в «Желтых соснах»:

— У нас тут два главных направления. Выращиваем и тренируем лошадей для скачек, что является популярным видом спорта на всем Западе, от Нью-Мексико до канадской границы. Мы также разводим и продаем некоторые виды породистых лошадей, в основном  арабских. У нас самые чистокровные арабские скакуны в стране, наши питомцы так совершенны и красивы, что могут надорвать ваше сердце и заставить вас вытащить кошелек, если вы одержимы этой породой.

— А коров нет? — спросил Тоби, когда они подошли к ступенькам, ведущим на длинную просторную веранду перед домом.

— Извини, скаут, коров нет, — сказал поверенный. — На многих ранчо вокруг есть скот, но не у нас. Зато есть ковбои. — Он указал на соцветие огоньков приблизительно в двухстах метрах к западу от дома. — Восемнадцать ковбоев постоянно живут на ранчо со своими женами. Собственный маленький город.

— Ковбои… — повторил Тоби благоговейно, таким же тоном, каким рассуждал о кладбище и о перспективе завести пони. Монтана оказалась для него настолько же экзотичной, как планета из комиксов и фантастических фильмов, которые он любил. — Настоящие ковбои!