Зимняя песнь

– Если серебро не показывает моего отражения, то где же мне на себя посмотреть?

– Лучше всего, конечно, в спокойной воде, а если ее нет, сойдет полированный гагат, медь или бронза. – Веточка подняла с пола пустую медную чашу и повернула ее ко мне выпуклой стороной.

Я выглядела хуже, чем предполагала. Слезы оставили грязные дорожки на серых от золы щеках, но даже слои грязи не могли скрыть темных кругов под глазами. Измученное лицо осунулось, постарело; медная чашка исказила его черты: на меня смотрела девица с огромным, заостренным носом и маленьким безвольным подбородком. А может, я и вправду была такой уродиной.

Сглотнув, я признала:

– Я похожа на пугало.

– Это уж точно, – обрадовалась Веточка. – Я слыхала, смертные любят купаться. Мне приказано отвести тебя к горячим источникам. Идем, – она взмахнула рукой. – Тебе даже не придется говорить «я хочу».

Я рассмеялась. Приятно было снова услышать шутку, хоть и плоскую; груз горя и тоски на моем сердце чуточку уменьшился. Приятно было вновь смеяться с кем-то, пусть это и не моя сестра. Пусть и не подруга.

Люди плохо переносят одиночество и изоляцию. Я оглянулась на призраки моих близких, рассевшихся в комнате, видимых не глазу, но сердцу. Для верхнего мира я умерла, но все равно тянулась к человеческому теплу и общению, как цветок в темноте тянется к солнечному свету.

* * *

После купания Веточка и Колютик отвели меня в самое сердце Подземного мира, в центр города гоблинов, – я нуждалась в новом гардеробе. Интересно, что собой представляют гоблинские ателье? Мои камеристки не носили человеческой одежды, а предпочитали коротенькие юбочки, сплетенные из листьев, веток и прутьев. Тот факт, что у гоблинов есть портные и белошвейки, вызывал у меня немалое любопытство.

По мере того, как мы продвигались по лабиринту ходов, внешний вид коридоров менялся. В окрестностях моей комнаты проходы скорее напоминали туннели, на стенах висели пейзажи и портреты, повсюду были расставлены статуэтки и прочие предметы искусства, а земляные полы были устланы циновками. У подземного озера дорожки были у́же, теснее и сырее и по большей части состояли из камней.

С приближением к центру города коридоры расширились до размеров улиц. Полы тут были вымощены огромными драгоценными камнями, каждый с мою голову. «Булыжники» сверкали под нашими ногами, ведь за многие века их поверхность отполировали тысячи, нет, миллионы ног. По обеим сторонам этих широких улиц располагались дверные проемы с искусной резной отделкой, а в стенах второго и третьего этажа – своеобразные окошки.

Меня не покидало чувство, что здесь что-то не так. Город смотрелся странно, неестественно, фальшиво. В нем не кипела жизнь, он был пуст. Этот город не вырос, его создали искусственно. Симметрия зданий противоречила эстетике гоблинов, формы и линии отличались строгостью и однообразием, напоминая барочную симфонию.

– Тут кто-нибудь живет? – поинтересовалась я.

– Гоблины не селятся в городах, – ответила Колютик. – Мы не хотим сидеть друг у друга на головах, как вы, смертные. Большинство из нас живут поодиночке, в землянках. Землянки членов семьи и одного клана соединяются между собой проходами. А тут, – она обвела жестом фронтоны, – мы ведем бизнес.

– Бизнес? – удивилась я. – Гоблины ведут дела между собой?

К Колютику вернулось обычное презрительное выражение.

– Ну, разумеется.

Над дверными проемами висели какие-то гоблинские эмблемы, очевидно, фамильные гербы. Вот здесь, наверное, сидит золотых дел мастер, а здесь – огранщик, предположила я. В Подземном мире мне встречались удивительные по красоте вещицы, созданные гоблинами, гораздо более изящные, нежели творения человеческих рук. В историях и легендах Констанцы такие предметы всегда относились к величайшим сокровищам, за обладание ими велись войны, в которых рушились целые империи.

– Затратить такие усилия на постройку города, в котором никто не будет жить… – пробормотала я. Мой взгляд скользнул по затейливой резьбе арочных сводов, стройным фасадам и элегантным витринам. Сколько труда, и все зря.

– Так было не всегда, – вставила Веточка. – Издревле гоблины не собирались в городах и вели все свои дела на вольном воздухе, в рощах и других священных местах верхнего мира.

– Что же изменилось?

– Эрлькёниг, – пожала плечами Веточка. – Когда он взошел на трон, то принес с собой много странных обычаев.

Я нахмурила лоб.

– Мой Король гоблинов? – Затем поправилась: – Нынешний?

Колютик бросила на меня злобный взгляд.

– Эрлькёниг есть Эрлькёниг. Только смертные делают между ними различия.

– Смотрите, мы уже пришли, – оживленно перебила Веточка и втолкнула меня через темный порог в просторное помещение. Я открыла рот, чтобы отчитать гоблинку за явную попытку сменить тему, однако в этот момент мое внимание действительно привлекло кое-что другое.