Зимняя роща

– Это…проклятье? – испуганно прошептала она.

Берендей быстро снял Руслану со спины и положил на землю.

– Прижмись ко мне крепче, – сказал он, глядя ей в глаза, – ничего не бойся. Слышишь?

И она обняла его, ничего не боясь. Тогда Берендей снял медвежью накидку, раскинул ее над их головами, и закрыл их обоих, надеясь спрятаться от живого вала. Многотонная тяжесть придавила его первым. Он держался так долго, как только мог. Последним, что увидел царевич, были испуганные глаза Русланы.

38

1

– Кощей-царевич, – говорю я, пока стены замка содрогаются, а мне на голову сыпется каменная крошка, – я буду любить тебя и в болезни, и в здравии. Буду почитать, как подобает жене, до самой смерти не отрекусь от тебя. Будь же моим желанным мужем, Кощей, и позволь мне быть для тебя единственной. Я скрепляю свое сердце с твоим, привязываю свой разум к твоему разуму. Чтобы мысли мои рекой текли сквозь твою голову, как твои через мою. Чтобы понимали мы друг друга без слов, не ругались и не страдали по вине друг друга. Я клянусь быть с тобой до конца света, если таковой наступит, и не отступлю даже пред лицом злейшего из злейших врагов. Даже если это будет стихия, или небеса падут нам на головы, я буду с тобой, потому что мы отныне – единое целое.

Кощей сжимает мою руку. Я подаюсь вперед. Камни рушатся, ударяя меня со всех сторон, но я не чувствую боли. Царевич приближается, и мы скрепляем клятву поцелуем.

2

Василиск верещит, обвиваясь вокруг замка. Он чувствует приближающуюся опасность, но хочет сберечь еду и людей внутри. Василиск закрывает собственным телом двор замка, его хвост ложится поверх рва, и не дает туманным червям атаковать.

С последним громким шипением Василиск поднимает морду. Он смотрит на замедленный проклятый рой, закрывает глаза и кладет голову на лапу, обвитую вокруг башни. Его тело каменеет, и теперь он выглядит, как статуя, обнимающая замок.

Мороз играет на свирели, но мелодия подходит к концу. Он устал, воздуха в его легких не хватает, чтобы сдерживать натиск дикой магической природы. Когда последняя нота вылетает из свирели, черная волна со скрежетом несется к замку. Мороз успевает сглотнуть, превращается в ледяную статую, и его сметает с лица земли, снежинками раскидав по Залесью.

3

После поцелуя была вспышка. Когда я очнулась, вокруг не было ничего. Потолок обвалился, но мне повезло – камни не придавили меня.

– Кощей? – позвала я. – Где ты?

– Я здесь, Тая, – откликнулся он.

Глаза начали видеть в темноте лучше, чем при дневном свете. Видимо, это побочный эффект воскрешения. Я не понимала, стала ли я человеком, или все еще была бесчувственным мертвецом.

Первым, что я увидела, были его волосы. Они сияли, как солнце, разбивая тьму. Когда я подобралась ближе, то обнаружила, что царевича придавило обломками. На его одежде виднелась кровь. Его лицо побледнело, нижняя губа дрожала. Увидев меня, Кощей протянул руку.

– Неужели так скоро?.. – он не договорил. Я взяла его ладонь. – Мы ведь только сказали друг другу клятву.

– Ты многое видел в этой жизни. Твоей мечтой было умереть. Яга даже сломала иглу, чтобы освободить тебя.

– А мой брат?.. Что с ним?

Я огляделась. На месте Вурдалака лежали обломки.

– Его больше нет, – сказала я.

– Тая, выбирайся отсюда, – Кощей попытался улыбнулся, но не смог. Было слишком больно. – Ты спасла нас, Тая. Большего я не смею у тебя просить.

Обида заскребла по сердцу. Я не сразу поняла, что чувствую ее. Значит, я все еще живой труп, раз не могу ни заплакать, ни закричать. Живая Тая сейчас захлебнулась бы слезах.

– Я любила тебя, – сказала я.

– Я тоже тебя любил, – прошептал Кощей на последнем издыхании.

Его глаза закатились, рука переняла холод моей ладони. Я приложила его руку к его груди. Тишина показалась мне странной. Я вертела головой в поисках хоть одной живой души, но никого не увидела, не почувствовала, не услышала. Когда мой взгляд вернулся к царевичу, я увидела, что его тело превращается в прах. Только что передо мной лежал Кощей, а теперь лежит темная горстка.

Я вышла из подвала, кое-как пробила себе дорогу ко двору. Поначалу мне показалось, что сверху ночь. Потом я разглядела несколько просветов, которые были между лапами василиска. Тихий уют казался мне естественным, будто так всегда и было в Залесье. Я стояла под каменным василиском, не чувствуя ни усталости, ни голода, ни жажды. Я не знала, где Ира, Дима и Наташа, да и не хотела знать. Все, что когда-то имело для меня ценность, исчезло.

Я обрела бессмертие, но какой ценой?

4

Не знаю, сколько я стояла во дворе замка. Может, прошло несколько минут, может, часов, а то и дней. Я могла стоять и не уставала, и делала это превосходно. Ничто при жизни у меня не получалось лучше, чем теперь не двигаться с места.

«Так вот ты какой, экзистенциальный кризис?» – подумала я.

– Все можно исправить, Тая, – услышала я скрипучий голос.

Обернувшись, я увидела горбатую старуху с волосами такими длинными, что под их весом она нагибалась еще ниже. Ее голубые глаза сверкали, как лед под солнцем.