Зимняя роза

Казалось, прошла вечность, прежде чем он поднял голову. Тут его пылающий взор вонзился в Эриенн, и он, не говоря ни слова, отнес ее на кровать. Эриенн осознавала свою незащищенность и боялась, что не сможет даже поднять руку, чтобы отстранить Кристофера, если он решится взять ее. Взор серо-зеленых глаз проникал в самые глубины ее сознания, и она вряд ли заметила, как очутилась на кровати. Когда Кристофер отвернулся, она испытала самые противоречивые чувства — от облегчения до разочарования. Эриенн не хотела, чтоб Кристофер уходил, но она не могла просить его остаться. В следующую секунду он был у дверей, а затем исчез.

Эриенн натянула покрывала на плечи и свернулась под ними в плотный, жалкий комочек. Случившееся в этот вечер был тяжелым испытанием для ее чувств, и она не могла остановить дрожь. Тело ее было подобно натянутой тетиве, которая звенит после того, как стрела уносится прочь. Эриенн сжала зубы и попыталась унять бурю поднявшихся чувств, однако никакими усилиями не могла добиться успокоения.

Со стоном отчаяния она поднялась и, сорвав полотенце с головы, сбросила его на пол. Из-за холодных сырых волос дрожь усилилась, и Эриенн, подойдя к очагу, уселась возле него на скамеечке. Склонив голову над коленями, она растрепала длинные пряди перед жарким огнем и стала сушить волосы, расчесывая их. Хотя от распространяющегося тепла кожа ее согрелась, нервное напряжение не спадало.

Эриенн вернулась к постели и решительно заставила себя подумать о чем-то, что отвлекло бы ее. Ее внимание было сосредоточено на темных очертаниях, и, упрямо подавляя волевыми усилиями призрачные видения Кристофера, она представила большую, прихрамывающую фигуру супруга. Воспоминание об этом несчастном стало терзать ее совесть, и постепенно дрожь унялась. Чтобы усилить отрезвляющее действие своих размышлений, Эриенн стала припоминать те месяцы и минуты, которые прошли с момента ее первой встречи с лордом Сэкстоном. Воспоминания начали переплетаться в ее сознании, создавая расплывчатые картины и перемешивая их до тех пор, пока не свились в беспорядочное месиво событий, утративших связь с реальностью. Как будто в сумрачной дымке, Эриенн увидела зияющую пасть со смертельно смыкающимися длинными клыками, а затем водяные гейзеры, взметнувшиеся вверх под ударами черных копыт. Фигура в плаще слетела с гарцующего коня и понеслась к ней через брызги несущихся вод.

Эриенн слегка вздохнула, обретя защиту в объятиях сна. В ее сновидениях стали возникать образы, которые диктовались волею ее разума. Ей снилось, что она стояла посреди развевающихся полотен ткани, концы их, казалось, терялись в вечности. В растерянности она бросалась то в одну, то в другую сторону, однако шелковые полотнища пастельных оттенков не выпускали ее. Затем из бледной дымки по направлению к ней медленно заковыляла тень в темном плаще. Эриенн кинулась бежать, однако не могла сдвинуться с места, а тень надвигалась на нее до тех пор, пока мир вокруг Эриенн не превратился в черную пустоту. Оцепеневшую, беспомощную Эриенн куда-то несло, она хотела сесть, или встать, или закричать, но была парализована в этом аду и не могла пошевельнуться.

Внезапно чьи-то сильные руки остановили ее и потянули назад. Эриенн почувствовала, как по ее спине волнами пробежал жар прижавшегося тела. Ее сознание пыталось вернуться к действительности, потому что во сне она никогда не испытывала таких ощущений. Хотя перед глазами у нее продолжала оставаться та же черная пустота, что и во сне, ее чувства подсказали, что реальность вернулась к ней в мужском образе. Ее фантазия была по-прежнему тесно переплетена с рассудком, и отделить одно от другого было невозможно, потому что он был для нее тьмою, живой и теплой, но без тела и лица, которые она могла бы узнавать. Внезапно Эриенн охватил страх, что это вернулся ее бесстыдный мучитель, чтобы лечь с нею в кровать, и она, тихонько вскрикнув, вскочила. Чья-то рука удержала ее, а скрипучий шепот успокоил:

— Нет, не убегайте, любовь моя. Идите сюда, в мои объятия.

Напряжение отпустило Эриенн, она позволила рукам Стюарта притянуть себя и положить рядом, прижалась нежным, изогнутым телом к его гладким, крепким, пульсирующим мускулам. Его голова опустилась, и у Эриенн перехватило дыхание, когда вокруг ее грудей закружился огненный язык. Он двигался мучительно медленно, оставляя после себя обжигающий след. Ее ощущения уподобились дикому, головокружительному полету, от которого дыхание становилось тяжелым и замирало. Окружающее потеряло смысл. Он стал для нее всем — прекрасным любовником, изрубцованным мужем, призраком в черном плаще, вырвавшим ее из покрытых пеной клыков гончих псов.