Зимняя роза

— Я прошу у вас прощения, мадам. — Остановившийся на ней взгляд был нежным и страстным. — Я не был уверен, что вы любите меня, до тех пор пока вы не прошептали мое имя в темноте.

Эриенн смутилась. Она знала, что Кристофер был одним из тех людей, которые добиваются своего, однако его способ овладеть ею представлялся далеко не благородным. И все же, не поступи он так, она была бы сейчас замужем за Харфордом Ньютоном или же еще за кем-нибудь из тех ухажеров, которых презирала. Она оттолкнула Кристофера после аукциона, поскольку ей показалось, что он ничего не предпринял, чтобы спасти ее от невыносимого брака. Неужели теперь ей надо так убиваться из-за того, что он выбрал именно этот путь?

— Вы так часто лгали мне, — все еще всхлипывая, произнесла она. — Я не знаю, смогу ли вам верить вообще.

Кристофер подошел к пей:

— Я люблю вас, Эриенн. Что бы вы ни думали, в этом я никогда не лгал.

Она отпрянула, поскольку знала, что, если он прикоснется к ней, она размякнет, а у нее еще оставалось очень много невыясненных вопросов.

— Вы лгали во всем остальном! Вы говорили, что у вас шрамы…

— Так оно и есть. У меня шрам от выстрела вашего брата… и еще с полдюжины других…

— …что обожжены!

— И это правда. На борту одного из моих кораблей произошел пожар, и во время его тушения на меня рухнул сгусток пылающей смолы, который горел, прилипнув к моей ноге. После этого там остался шрам, небольшой… — он поглядел на Эриенн, слегка улыбнувшись, — но достаточный для того, чтобы унять женское любопытство.

Эриенн с удивлением смотрела на него до тех пор, пока не припомнила ту ночь, когда ее рука опускалась по его бедру, и она внезапно поняла, что он вовсе не спал тогда. Она резко отвернулась:

— Вы говорили, что вы кузен лорда Сэкстона.

— Если вы помните, любовь моя, Энн говорила, что Ситоны и Сэкстоны кузены, и это правда. Вы додумали остальное. Я лишь подыгрывал.

— О, и как славно у вас это получалось, сэр, — презрительно усмехнулась Эриенн. — В постели! Не в постели! Вы пользовались мною по-всякому, и как лорд Сэкстон, и как Кристофер Ситон.

Кристофер усмехнулся:

— Мадам, я не желал рисковать таким драгоценным выигрышем.

При приближении Кристофера Эриенн отступила за столик, стоявший возле кровати. Отступать дальше мешала стена, а иного пути бегства от преследовавшего ее человека Эриенн не видела. Взгляд Кристофера прожигал ее насквозь, и она чувствовала, как теряет волю к сопротивлению. В сознании возникла мысль, что, в конце концов, он ее муж и вполне нормально желать его поцелуев и всего остального, что может прийти ему в голову. И все же была задета ее честь, и Эриенн пыталась собрать слабеющую волю в кулак, потому что в душе считала, что Кристофер заслуживает самого сурового наказания.

Рука с железными мускулами скользнула вокруг талии Эриенн и прижала ее к широкой, крепкой груди. Эриенн решила не отвечать на объятия Кристофера и не сопротивляться, когда его губы приблизились к ее губам. Однако, лишь только их губы соприкоснулись, она поняла, насколько смехотворны ее намерения не замечать Кристофера, потому что этот поцелуй потряс ее словно залп из всех орудий корабля. Его рот впился в нее с такой жадностью, которую не замечать было невозможно, а от его запекшихся губ по всему телу начали растекаться маленькие волны восторга, окатывающие каждый ее нерв до тех пор, пока всю ее не охватило желание. Весь мир перед Эриенн поплыл, и она погрузилась в волшебное забытье, в котором царили лишь находившееся совсем близко его мускулистое тело и надежно окружившее ее кольцо его рук. До Эриенн дошло, что она крепко обнимает Кристофера за шею и целует его в ответ с таким жаром, который выдает ее страстное желание. Она погладила пальцами знакомый шрам и отбросила остатки мыслей о сопротивлении. В конце концов, зачем изображать оскорбленную невинность, когда ей так приятно все то, что случилось.

Кристофер поднял голову, чтобы обласкать ее губы своими губами, а затем сделал шаг назад к кровати, увлекая Эриенн за собою.

— Сейчас день, — пробормотала она, посмотрев на окна.

— Я знаю.

Он бросил на Эриенн взгляд, полный согревающего огня и заставляющий ее подчиниться. Говорить ничего было не надо. Их больше не связывала тьма, и он хотел ее сейчас. Коснувшись кровати, Кристофер остановился и снова прижался к ней лицом. Он медленно водил ртом по ее рту, одновременно расстегивая пуговицы на своих панталонах.

— Расстегните меня, пожалуйста, — выдохнула Эриенн.