Зимняя сказка (СИ)

— Извините… — пробормотал граф, отпуская ее. Маргарет глубоко вдохнула, очевидно, пытаясь успокоиться, и заговорила уже более ровным голосом:

— Это началось не так давно, где-то месяц назад. Слезы превратились в крошечные кусочки льда. С тех пор я старалась держать себя в руках и не выплескивать эмоции, поскольку… это очень больно. И от ощущения боли хочется рыдать еще больше, но и она становится сильнее… Замкнутый круг, в который лучше просто не вступать. А еще… Вы знаете, весь мой организм будто остановился.

— Остановился? О чем Вы?

— Я больше не хочу есть. Не хочу пить. И… мне это стало не нужно. Холод вытесняет из меня все мои естественные потребности, замораживая меня, будто какую-то тушку в глубоком погребе, — Маргарет горько усмехнулась и повернулась к мужчине. — Будь я здоровой, а Вы не столь робким… осмелились бы Вы?..

— Ч-что осмелился? — он внезапно заикнулся, и нервно сглотнул.

— О, ну конечно, нет, — Маргарет нежно ему улыбнулась и ласково провела ладонью в перчатке по щеке, отчего Элжерон окончательно закостенел от замешательства и смущения. — Вы так наивны и бесхитростны, что стеснение — неотъемлемая Ваша часть. Вы не способны на импульсивные поступки, такие, что могли бы раз и навсегда изменить Вашу жизнь не известным Вам образом. Но перед приближающейся смертью я поняла одно: наше стеснение, робость, оглядки на других людей, постоянное принятие во внимание их мнения и взглядов строят перед и вокруг нас непреодолимые стены, за которые мы прячем то, чего мы на самом деле хотим. Или даже сами от этого прячемся, не желая признаваться себе, и боясь того, что эти желания встретят чье-то осуждение, а наше решение приведет к событиям, что в дальнейшем нам не изменить. Но если не пробовать, не решаться разрушить эту стену — Вы останетесь, как я, в тишине, пустоте, в окружении лишь своих мыслей о том, как когда-то давно Вы могли бы поступить, и насколько все вышло бы иначе, не рискните Вы вытащить из своей стены хотя бы один кирпич и взглянуть, что находится за ней, ведь эти стены для Вас формируют отнюдь не уютный и безопасный дом, как Вы привыкли думать.

— Мой дом для меня… скорее как нора для зверя, — выпалил Элжерон, чтобы наконец произнести хоть что-то, отстраненное от печальных и тяжелых размышлений юной баронессы.

— Ну что Вы, граф, — Маргарет мило засмеялась, очевидно, чтобы окончательно отогнать от себя слезы. — Какой же Вы зверь? Когда мужчину сравнивают со зверем, представляется некто огромный и дикий, похожий на медведя или тигра.

Элжерон в негодовании вскинул брови. Баронесса откровенно умаляла его достоинства.

— Вы пытаетесь отомстить мне за сравнение с кошкой? Поверьте, я тогда не подумал, и был излишне встревожен, оттого неудачно пошутил.

— Я вовсе не сержусь на Вас за те слова. Просто мне подумалось, что Вы скорее…

— …паук, Вы уже говорили когда-то. Считали, что я ночью превращаюсь в рыжего паука, оттого живу один, и у меня столь непривычный питомец.

— Это было первое впечатление, и я вижу, что оно ошибочно. Я бы сказала… что Вы лис. Благородное, хитрое и довольно рациональное животное. Но никак не дикий необузданный зверь. Вы знаете, когда нужно замести следы, а когда — развернуться и показать зубы, хотя все же последнее произойдет наверно только в том случае, если Вас загнать в угол. В иной ситуации Вы вернетесь в нору, в свое самое защищенное в мире место, закроете глаза и просто будете ждать, пока беда или то, что Вас печалит, не минет. И это так грустно, ведь Вы могли делать много больше для самого себя.

— Вы сейчас пропагандируете вольнодумие, но Вы сами замечали, что делает с Вами Ваша мачеха, и как с Вами обращается? — возмутился граф.

— Я знаю, — грустно улыбнулась Маргарет. — Просто у меня нет сил. Совершенно нет сил противостоять ее поведению и доказывать, что заслуживаю иного, и не желаю безропотно ей подчиняться. Но для этого нужна энергия, а той, что у меня осталась, едва хватает на мое унылое и болезненное существование.

— Вы говорите такие вещи, что мне ужасно хочется Вас как-то приободрить и развеселить, — Элжерон взволнованно встал и отошел от баронессы, тоже уставившись в окно на мерцающий снег. — Чего бы Вы сейчас хотели? — он осекся и смущенно прокашлялся. — Что-либо такое, что выполнимо? Ведь еще многое Вам доступно. Вот сейчас, к примеру, Вы любуетесь красивыми рыбками в фонтане, окруженная зелеными цветущими растениями, что огромная редкость среди зимы. Такие оранжереи требуют больших трудов, и обычно за ними ухаживают целые группы профессионалов.

— Вы так любите хвастаться, — захихикала Маргарет. — Вы кстати знаете, что та косточка, что Вы посадили на днях, уже дала росток? Я взглянула из любопытства, и увидела три листика.

Элжерон подошел к тому месту, в которое закапывал косточку, и действительно увидел росток.

— Это ведь я посадил, — пожал он плечами. — Для меня это совершенно нормальное явление.