Зимние забавы в Ривенделле (СИ)

Вернувшись на свое место рядом с Эрестором, Глорфиндель потянулся за очередной ножкой индейки: он привстал, отрывая ножку от тушки, и даже не заметил, что при этом всем телом наваливается на советника. Эрестор демонстративно отодвинулся.

- Разбаловал ты ребят, владыка, – заявил Глорфиндель, продолжая возиться с индейкой, отчего голова Эрестора оказалась прямо у него подмышкой, а колено уперлось в колено советника. Эрестор, не поднимая глаз, принялся нервно разрезать картофелину пополам – та, как назло, разрезаться не желала, а елозила по тарелке и норовила соскользнуть с тарелки на стол, чем еще больше нервировала и без того раздраженного советника. Глорфиндель же как ни в чем не бывало продолжал: – Вот, помнится, я своих бойцов в Гондолине держал в ежовых рукавицах: подъем на рассвете, обливания ледяной водой, ежедневные тренировки… – Глорфиндель, наконец, покончил с индейкой и плюхнулся обратно в кресло, с наслаждением вытянув под столом свои длинные крепкие ноги. – Какие парни выросли – любо-дорого смотреть! – проговорил он невнятно, вгрызаясь в мясо. – Настоящие бойцы, не то, что нынешняя молодежь. Вот веришь – трое суток могли простоять на карауле в любую погоду, а усталости – ни в одном глазу! Эх, славное было время. Бывало, мы с моими ребятами ночи напролет…

Эрестор со злостью бросил вилку – та со звоном ударилась о тарелку, отскочила и упала на пол.

- Начинается, – констатировал он ядовито. – Любезный Глорфиндель вновь решил осчастливить нас очередной историей из своего славного боевого прошлого. Великие Валар, почему ни один завтрак, или обед, или ужин, или прогулка по саду, или совет, или тихий зимний вечер не обходится без ваших, балрог их возьми, гондолинских баек?! – Эрестор вскочил на ноги, метнулся было к двери, но, остановившись на пороге, вернулся, схватил со стола блюдо с кремовыми пирожными и удалился, сердито цокая каблуками. Он хотел еще и хлопнуть дверью для пущего эффекта (советник вообще был большой любитель эффектно хлопать дверьми), но, увы, Эрестор держал в руках блюдо с пирожными, а захлопывать дверь ногой не рискнул, опасаясь потерять равновесие и рухнуть на пол вместе с пирожными – к позору советника и к великой радости близнецов.

Эрестор услышал, как растерянный голос Глорфинделя сказал ему вслед: «Эй, Эрик, ты чего?», Элладан и Элрохир возмущенно завопили: «Папа! Советник забрал наш десерт!», а Элронд, совсем опечаленный, ответил им: «Ах, оставьте, мальчики: пусть у нашего советника будет хоть какая-то радость в жизни…». Тут уж и без того расстроенные нервы Эрестора не выдержали и он принялся прямо на ходу поглощать одно пирожное за другим.

Когда советник добрался до своего кабинета, на блюде сиротливо лежало одно-единственное пирожное. Эрестор, не отказав себе в удовольствии с грохотом захлопнуть дверь, бросил блюдо на письменный стол, заваленный бумагами, и, сев в кресло, с тоской посмотрел на оставшееся пирожное, которое лежало на блюде одно-одинешенько. Эрестор чуть надавил на него, собрал пальцем вылезший заварной крем и размазал его по губам. Облизнул губы. Вздохнул. Со злостью отпихнул от себя блюдо.

Из малой трапезной доносились веселые голоса. Глорфиндель распевал какую-то песню… Пахло яблочным пирогом, сбитнем и этой злосчастной индейкой. Эрестору вспомнилось, как Глорфиндель, отрывая для себя ножку индейки, наваливался на него, сам того не замечая, – такой большой, сильный, горячий, пахнущий солнцем и снегом… «Неуклюжий болван», – поспешно поправил себя Эрестор. В малой трапезной уже раздавался топот ног: должно быть, близнецы пустились в пляс под песню Глорфинделя – судя по звону посуды, еще и на столе. Кто-то хлопал в ладоши. Вдруг раздался грохот, рев, а вслед за тем – восторженный визг близнецов, хохот Глорфинделя и укоризненный голос Элронда: «Больг, ну зачем же ты на стол полез?..». Эрестору захотелось заткнуть уши, чтобы не слышать отголосков этого праздника жизни.

Он обвел взглядом свой стол, бесчисленные свитки, своды законов, чернильницы, перья, географические карты… пакет из серебряной бумаги. Эрестор притянул его к себе, недоуменно осмотрел и только потом уже вспомнил, что это подарок лорда Элронда: в пакете лежал вязаный чехол для письменных принадлежностей (советник порадовался, что здесь нет Элладана и Элрохира, а то озорные близнецы уж точно не упустили бы возможности сострить, для каких именно принадлежностей предназначен этот длинный узкий чехол) и фаллоимитатор, точно такой же, какой этим утром достался Леголасу. Эрестор вынул фаллоимитатор из пакета. «Буду использовать как пресс-папье», – кисло усмехнулся он, представив, как лорд Элронд деликатно спрашивает советника, понравился ли ему подарок, а Эрестор язвительно отвечает, что подарок прекрасный, спасибо, он как раз искал что-нибудь под пресс-папье.