Читаем Зимний дождь полностью

«29  о к т я б р я.

Заходил Васька Звонарев. Экзамены в институт он завалил. Спрашивает:

— Мартыниха пишет?

— Пишет, — соврал я.

— Небось в любви объясняется?

— А как же!

Васька положил руку на мое плечо:

— Между прочим, я видел ее там. С дядечкой в золотых очках топала. Сеточка у нее в руках, в сеточке — колбаска, водочка. Идут, улыбаются…

Вот гад, Звонаренок!

Вечером опять перед сеансом пили с Сергеем перцовку, не отходя от бачка. Чтобы не очень жгло, запивали водой. Сегодня трещит голова. Глянул в зеркало — морда опухшая, зарос, как поп.

31  о к т я б р я.

Получил от Надьки письмо. Лучше бы не получать! Может, зря я дал Ваське в ухо?

6  н о я б р я.

В районной газете «Ударник» напечатана заметка «Цветет земля колхозная». О нашей Обливской станице. Какой-то В. Торчков пишет: «Неизмеримо возрос духовный уровень обливцев. Раньше в станице была церковь да Кабак, а теперь тут школа, библиотека, фельдшерско-акушерский пункт, два магазина — дневной и вечерний, допоздна горит огонек в окнах сельского клуба — здесь весело, уютно.

Многие колхозники имеют велосипеды, мотоциклы. Совсем недавно приобрел личный автомобиль член сельхозартели А. Д. Березнев…»

Все верно и все брехня. Да, есть у нас и клуб, и библиотека, но не горит там огонек, не могу я его зажечь. И нет у нас вечернего магазина, а есть ларек в бывшей церковной сторожке, прозванный обливскими женщинами гадюшником, где по вечерам продают врозлив вино и водку. И автомашину Алексей Березнев не от культурного запроса купил, а потому, что без ног пришел с войны…

Да шут с ним, с Торчковым! Но почему все-таки молодежь не ходит в клуб?

Отчего в первые годы Советской власти это же здание, именуемое тогда нардомом, вечерами гудело от люда?

25  д е к а б р я.

Был на свинотоварной ферме, возил фотомонтаж «Наши рубежи в новом году». Прибил в подсобке, именуемой красным уголком, над кроватью с отвислой, как у супоросной свинки вымя, сеткой. Женщины и девчонки подняли меня на смех. «Ты глянь, глянь, что сочинил: по девять поросят от разовой свиноматки… Откуда они возьмутся, от сырости, что ль? Ты поди, погляди, на этих разовых, — тянула меня за рукав Нюська Варламова. — Щетина на них — во, — она растопырила средний и указательный пальцы, — а сами — во, — при этом Нюська согнула пополам короткий толстый мизинец. — Вот и жди от них приплода».

…Узнал любопытную вещь — оказывается, раньше в здании клуба было правление станичного атамана, а мой кабинет — бывшая тигулевка.

8  ф е в р а л я.

Никому я тут не нужен!

13  ф е в р а л я.

Вчера в клубе была драка. Я тоже влез. А сам даже не знаю, из-за чего все началось. Зачем же тогда? От злости на себя, на Надьку, на все сразу…

21  ф е в р а л я.

Звонил зав. отделом культуры: «В конце февраля приедет человек принимать у тебя дела. Заявление твое об уходе уже подписано…»

Перейти на страницу:

Похожие книги

Белые одежды
Белые одежды

Остросюжетное произведение, основанное на документальном повествовании о противоборстве в советской науке 1940–1950-х годов истинных ученых-генетиков с невежественными конъюнктурщиками — сторонниками «академика-агронома» Т. Д. Лысенко, уверявшего, что при должном уходе из ржи может вырасти пшеница; о том, как первые в атмосфере полного господства вторых и с неожиданной поддержкой отдельных представителей разных социальных слоев продолжают тайком свои опыты, надев вынужденную личину конформизма и тем самым объяснив феномен тотального лицемерия, «двойного» бытия людей советского социума.За этот роман в 1988 году писатель был удостоен Государственной премии СССР.

Владимир Дмитриевич Дудинцев , Джеймс Брэнч Кейбелл , Дэвид Кудлер

Фантастика / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Фэнтези / Проза
Плаха
Плаха

Самый верный путь к творческому бессмертию – это писать sub specie mortis – с точки зрения смерти, или, что в данном случае одно и то же, с точки зрения вечности. Именно с этой позиции пишет свою прозу Чингиз Айтматов, классик русской и киргизской литературы, лауреат самых престижных премий, хотя последнее обстоятельство в глазах читателя современного, сформировавшегося уже на руинах некогда великой империи, не является столь уж важным. Но несомненно важным оказалось другое: айтматовские притчи, в которых миф переплетен с реальностью, а национальные, исторические и культурные пласты перемешаны, – приобрели сегодня новое трагическое звучание, стали еще более пронзительными. Потому что пропасть, о которой предупреждал Айтматов несколько десятилетий назад, – теперь у нас под ногами. В том числе и об этом – роман Ч. Айтматова «Плаха» (1986).«Ослепительная волчица Акбара и ее волк Ташчайнар, редкостной чистоты души Бостон, достойный воспоминаний о героях древнегреческих трагедии, и его антипод Базарбай, мятущийся Авдий, принявший крестные муки, и жертвенный младенец Кенджеш, охотники за наркотическим травяным зельем и благословенные певцы… – все предстали взору писателя и нашему взору в атмосфере высоких температур подлинного чувства».А. Золотов

Чингиз Айтматов , Чингиз Торекулович Айтматов

Проза / Советская классическая проза